Константина Дмитриевича Флавицкого (1830-1866) многие искусствоведы называют художником одной картины. Умер он рано, в тридцать шесть лет, от туберкулеза. «Княжна Тараканова» - картина, которая обессмертила художника. Но человеку неискушенному остается непонятен ее смысл. Если на полотне изображена княжна, то почему она находится в тюремной камере? И почему застенки заливает вода? Зритель понимает только, что молодая красивая девушка в ужасе ждет своего смертного часа. Трагизм ситуации сквозит в каждой детали картины. Какую же тайну скрывает полотно, находящееся в Третьяковской галерее? Читайте об этом в данной статье.

Небольшой экскурс в историю

Кто же такая княжна Тараканова, и реальный ли это персонаж? Происхождение этой личности до сих пор туманно. Одни исследователи считают, что она была дочерью булочника из Нюрнберга, другие - трактирщика из Праги. Бытует даже мнение, что она могла являться отпрыском «Таракановыми» называли в России незаконнорожденных детей императрицы Впервые молодая авантюристка появляется под именем мадмуазель Франк, потом - мадам Тремуйль, персиянки Али-Эмете, пока, наконец, не называет себя Елизаветой Владимирской, дочерью императрицы, рожденной от тайного брака последней с фаворитом Разумовским. Так сложилось, что в России только недавно был подавлен бунт Емельяна Пугачева - еще одного «Тараканова». Екатерина Вторая не могла остаться безучастной к еще одной претендентке на престол. Она поручает графу Орлову похитить самозванку. Тот хладнокровно притворяется поклонником княжны Таракановой, добивается ее взаимности и даже предлагает ей руку и сердце. Венчание должно было произойти на борту русского судна, стоящего на рейде в Ливорно. Там княжну и арестовали. Умерла прекрасная самозванка в Петропавловской крепости. Под впечатлением этих событий и родилась картина «Княжна Тараканова». История бедняжки, закончившей жизнь во цвете лет в мрачных застенках, позже обросла легендами.

Правда и домысел

Официальные источники утверждают, что узница Петропавловской крепости умерла от туберкулеза в декабре 1775 года. На последней исповеди она не раскрыла священнику тайну своего происхождения. Но есть и другие записи. Так, известно, что в 1785 году приняла постриг некая княжна Тараканова и под именем инокини Досифеи провела в стенах московского Ивановского монастыря остаток жизни. Она находилась под охраной, а навещали ее митрополит Платон и прочие знатные лица. Умерла Досифея в феврале 1810 года. Она похоронена в усыпальнице Романовых в Новоспасском монастыре. Однако в памяти народа смерть принцессы окружена легендами. По одной из них, княжна Тараканова (картина инспирирована именно этим мифом) утонула во время сильного наводнения, случившегося в сентябре 1777 года. За всю историю Петербурга это был третий по силе разлив Невы. Вода поднялась на три с лишним метра выше своего обычного уровня.

К. Флавицкий и его история

Художник родился в семье мелкого чиновника в 1830 году. Он рано осиротел и провел детство в воспитательном доме. Однако талант к рисованию помог ему выбиться в люди. Его отдали в художественную школу за средства Общества поощрения художников. Позже он поступил студентом к профессору Ф. А. Бруни. Флавицкий окончил с золотой медалью в 1855 году. Награду ему принесла студенческая работа «Братья продают Иосифа в рабство». дала Флавицкому возможность за государственный счет провести несколько лет в Италии, чтобы усовершенствовать свое мастерство. Именно там и зародился замысел написать полотно о великой и таинственной авантюристке. Эскиз, по которому двумя годами позже была написана картина «Княжна Тараканова», автор сделал в Италии. Вернувшись в Россию, Флавицкий представил на суд публики полотно «Христианские мученики в Колизее» (1862), не вызвавшее особого восторга.

Картина «Княжна Тараканова»: описание

На полотне мы видим прекрасную девушку, спасающуюся от неминуемой смерти на своей кровати. Холодные волны Невы все прибывают в камеру. Тюремная койка уже наполовину исчезла под водой. Драматизма прибавляют две мокрые крысы, взбирающиеся на кровать и жмущиеся к ногам узницы. «Княжна Тараканова» - картина, построенная на контрастах. Некогда роскошное платье выглядит ярким пятном в убогой серой обстановке каземата. Да и сама девушка с разметавшимися волосами, бледная, испуганная, кажется прекрасной экзотической птицей, попавшей в силки российской тюремной системы.

«Княжна Тараканова»: картина-фрондера?

Следует учесть период, в который создавалось полотно. В 1861-1862 годах многие молодые люди, протестующие против репрессивного строя, были арестованы. Некоторые из них были заточены в Петропавловскую крепость и погибли там. Возможно, в картине заключена некая фронда, скрытый бунт? Не зря ведь полотно Флавицкого восторженно приветствовал демократический стан России, и очень прохладно его восприняли официальные круги. Александр II, побывав на выставке, распорядился внести запись в каталог, что "сюжет сей картины заимствован из романа, не имеющего ничего общего с исторической истиной". После этого большинство галерей остереглось приобретать полотно. И только частный негоциант Третьяков купил его для своей коллекции.

Непокорная княжна Тараканова?

Картина Флавицкого, если рассмотреть ее поближе, раскрывает одну немаловажную деталь. У княжны Таракановой четыре руки. Две, явственно видимые, безвольно опущены вдоль тела. Но если присмотреться, можно увидеть две руки, которые скрестила на груди. Это было первым замыслом автора. Позже он изменил его, решив показать всю чудовищную власть российской властной системы ломать души людей. Он закрасил скрещенные руки. Но они почему-то проступили вновь.

Кто такая княжна Тараканова?

Княжна́ Тарака́нова (именовала себя Принцесса Елизавета Владимирская ; настоящее имя неизвестно; умерла 4 декабря 1775 — самозванка, «всклепавшая на себя имя», авантюристка, кокетка и «искательница приключений», выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского

К.Д. Флавицкий "Княжна Тараканова ",1864,

Государственная Третьяковская галерея

Эта особа всегда обращала на себя внимание, но никто точно не знал, кто она. Даже священнику на исповеди перед смертью она не раскрыла своей тайны. Можно только догадываться, сколько было лет этой таинственной женщине и откуда она родом. У нее было много имен - госпожа Франк, Шель, Тремуйль, Али-Эмете, принцесса Владимирская, Элеонора, принцесса Азовская, принцесса Елизавета Владимирская - всероссийская княжна, а вот именем Тараканова она никогда не пользовалась, так ее назвали историки, пытаясь докопаться до истины.

О своем происхождении она рассказывала так же загадочно, как и вела себя. Она не помнила ни своих родителей, ни места рождения, шестилетним ребенком ее привезли в Лион, а через полгода - в Киль. Она воспитывалась госпожой Перет или Перон (фамилии она тоже точно не помнила) и крещена по православному обряду. В 1761 году переехала в Петербург, но потом ее перевезли в уединенное поселение возле персидской границы, где жила всего одна старушка и три старика. Прошло пятнадцать месяцев в одиночестве, после чего, наконец, со своей нянькой она бежала в столицу Персии - Багдад, где нашла приют у одного богатого перса. По ее словам, там ей открыли тайну ее происхождения: девочка была дочерью императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита Алексея Разумовского

Елизавета Петровна, 3-я императрица всероссийская.

Неизвестный художник Портрет Алексея Григорьевича Разумовского,

середина XVIII века

Через несколько лет они переехали в Европу. В Лондоне и Париже девушка жила под именем персидской княжны Али. Однако этим россказням никто не верил: детские фантазии сильно бросались в глаза. Вследствие этого современники высказывали самые разные предположения. Одни считали ее дочерью нюрнбергского булочника или пражского трактирщика, но сама она эти слухи с возмущением отрицала, говоря, что никогда не была в Праге. Да и ее образованность, знание нескольких языков, ум и манеры выдавали в ней знатное происхождение. Кроме того, много говорили о ее черкесском, турецком и персидском происхождении. Эту экзотическую даму большинство считало полькой знатного рода. Князь Долгоруков считал ее польской еврейкой, а князь Голицын склонялся к тому, что она немка, потому что авантюристка владела немецким языком, как родным.

Все без исключения отмечали необыкновенную внешность княжны - изящная, худощавая, с энергичными резкими движениями, карими глазами, а продолговатый нос с горбинкой и черные волосы придавали ее чертам итальянский характер. И если бы не чуть косые глаза, она могла бы соперничать с лучшими европейскими красавицами. Своей красотой она покоряла сердца богатых поклонников и часто их разоряла, а потом скрывалась от кредиторов.

В 1774 году княжна, поддерживаемая польской Барской конфедерацией и князем Карлом Радзивиллом, объявила себя сестрой Пугачева и претенденткой на российский престол. Она заявляла, что Елизавета I передала ей права на престол, а Петра III обязала воспитать царевну, однако немилосердный монарх отправил ее в сибирские леса, откуда под покровом ночи она бежала в столицу донских казаков. Ее преследовали и пытались отравить, поэтому ей пришлось бежать в Персию, где она жила в роскоши и занималась с педагогами. Самозванка, пытаясь заручиться поддержкой влиятельных людей, отправилась в Венецию, затем в Константинополь, потом оказалась в Рагузе. Однако ее обращения не имели никакого успеха.

Карл Станислав Радзивилл

В то же время в России пристально заинтересовались интересной особой, претендующей на святая святых, и Екатерина приказала немедля «схватить бродяжку» и доставить в Россию, что и было в скором времени сделано. Княжна была доставлена в Петропавловскую крепость и подвержена допросам с пристрастием, однако ни в чем не признавалась. И даже изнурительная болезнь (она болела чахоткой), которая в плохих условиях тюрьмы отнимала последние силы, не сломала ее - она твердила одно и то же. Когда стало понятно, что душа еле теплится в больном теле, ей предложили священника любого вероисповедания, она выбрала православного, но и он не узнал тайну происхождения самозванки. Может быть, она и сама этого не знала и искренне верила в то, что она и есть внебрачная дочь Елизаветы.

Екатерина II Великая

Ливорно стоял русский флот под командованием графа Алексея Орлова. Отсюда

похитил княжну Тараканову фаворит Екатерины II.

Алексей Орлов

В то же время была еще одна княжна Тараканова, которая, как считали, и была настоящей дочерью Елизаветы и Алексея Разумовского, по имени Августа.

«Тараканова Августа (принцесса, в иноцех Досифея)

Родилась она предположительно в 1744 году, но была вывезена за границу, кем воспитывалась и где получила образование - неизвестно. В 1785 году по велению Екатерины II ее насильно привезли в Россию и постригли в Московский Ивановский монастырь под именем Досифеи. Так, в полном уединении занимаясь рукоделием и чтением, она провела всю оставшуюся жизнь. Ее лицо разрешали видеть только нескольким особам, и только когда после смерти Екатерины монастырский режим был немного смягчен, удалось написать ее портрет. Ее похоронили в усыпальнице царственного рода Романовых Новоспасского монастыря, и на похоронах присутствовали люди из рода Разумовских и много других знатных вельмож.

Иваново-Предтеченский женский монастырь

Надгробие инокини Досифеи в Новоспасском монастыре

На её могильной плите выбита надпись:

При всем этом возникает еще один вопрос. Почему дочь императрицы называли фамилией, никак не связанной с родом Таракановых? В роду Разумовских не было ничего подобного, и в те времена слова «таракан» не было в украинском языке. В России действительно был знатный род Таракановых, но последний его представитель Алексей умер бездетным, после чего продолжение рода прекратилось. Предполагают, что эта фамилия возникла следующим образом. У братьев Разумовских было три сестры, одна из них - Вера- вышла замуж за Ефима Дарагана, казацкого полковника. Придворным странно было слышать фамилию Дараган, поэтому они изменили ее на Дараганов, а немцы, которых много проживало в Петербурге, сделали из Дараганова благозвучное им Тараканов. Так представителей рода начали называть Разумовские-Таракановы, несмотря на то, что вследствие бракосочетаний они носили фамилии Закревских, Дараганов, Стрешенцовых.

Время пугачевского бунта омрачилось для еще одним до крайности неприятным событием. 1773 год, декабрь — в Германии объявилась особа, которая выдавала себя за дочь императрицы Елизаветы и ее тайного мужа Алексея Разумовского. Самозванка называла себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны и уверяла, что у нее есть все права на русский трон.

Как только в России возник Пугачев, она уверяла, что он ее является ее сводным братом, который будет ей во всем помогать. Вся история княжны Таракановой окутана такими тайнами, родила столько небылиц и шита такими белыми нитками, что нет никакой возможности рассказать о ней внятно. Одно точно, после первого раздела Польши князь Карл Радзивилл, глава польских конфедератов, ухватился за идею о самозванстве и пообещал Таракановой поддержку как поляков, так и турок. Сердце княжны жаждало бури, и она ее получила.

А.Г. Брикнер писал: «Самозванка, по свидетельству всех тех кто видел ее, имела довольно привлекательную наружность, отличалась быстрым умом, не лишена была некоторого образования, весьма свободно говорили по-немецки и по-французски и немного по-английски и по-итальянски. С ее слов, в 1775 году ей было от роду 23 г., но по-видимому она была старше. То она называла себя султаншей Селиной или Али-Эмете, то принцессой Владимирской, то госпожой Франк, Шелль, Тремуль и пр. В Венеции она появилась под именем графини Пиннеберг. Английский посланник в Петербурге утверждал, что она дочь трактирщика в Праге, английский посол в Ливорно считал ее дочерью нюрнбергского булочника».

Она обладала необычной энергией, постоянно жила в долг, неуемная ее натура жаждала славы. Подвижная, как ртуть, она моталась по Европе со свитой поклонников, искала влиятельных людей и средств, чтобы помочь «своему брату», уверяя всех, что Пугачев в свою очередь будет ей помогать. Право, ни одно столетие, кроме XVIII-го, не рождало стольких блестящих, изобретательных и абсолютно невероятных авантюристок.

Княжна Тараканова имела три документа на руках, которые подтверждали ее права на русский трон. Все три документа были подложными: завещание , «тестомент» – завещание Екатерины 1 о престолонаследстве и духовное завещание Елизаветы. 1774 год — после долгих и сложных странствий она появилась в Италии, в Венеции, а потом в Рагузе. Она была в окружении знатных поляков. Здесь и зародилась легенда о том, что она дочь императрицы Елизаветы и Разумовского, правда, вместо Алексея (невенчанного мужа Елизаветы) она сбивалась и называла Кирилла, его брата. Впрочем, ей было все равно.

До Екатерины дошли из Европы слухи о появлении самозванки. Она с невозмутимостью бросила: «Нет никакой надобности обращать внимание на эту побродяжку», – но дело это нельзя было оставить без внимания. Алексей Орлов в тем временем находился в Ливорно и жил очень широко. В его обязанности входило решать все дипломатические и политические дела, деньги из России лились рекой. Гордый недавней победой, он заказал итальянскому художнику написать картину Чесменского боя. Тогда об абстракционизме еще не помышляли, а реальный бой на картине требовал реального воспроизведения действия на море. В угоду художнику палили из пушек, ломали мачты и рубили такелаж, а потом, чтобы художник понял, в конце концов, как все было на самом деле, Орлов приказал взорвать еще годный корабль и сжечь все, что от него осталось. Художник понял, что к чему, картина получилась отменной.

О странной «побродяжке» Орлова известили. И тут вдруг он в августе 1774 г. получает послание от той самой самозванки, о которой ему писала императирца. Послание сопровождал манифест, т. е. духовное завещание, подписанное Елизаветой Петровной. Можно объяснить, на что рассчитывала эта женщина. Месяц назад был заключен с турками Кючук-Кайнарджийский мир, это так, но война с Пугачевым еще продолжалась, и исход ее не был ясен. Кроме того, до Италии докатился слух об опале Григория Орлова, всел за этим могла последовать опала для всего рода бывшего фаворита. Была надежда, что Алексей Орлов согласится предать Екатерину, а с русским флотом он мог быть весьма полезным.

Однако Орлову такое даже в голову не приходило. Он тут же отрапортовал в Петербург о появления самозванки. 1774 год, сентябрь — он написал Екатерине: «Есть ли эдакая в свете или нет (дочь Елизаветы), я не знаю; а если есть и хочет не принадлежащего себе, то я б навязал камень ей на шею и в воду. Сие же письмо при том прилагаю, из которого ясно увидите желание…». И далее… все также, жестко, по-деловому, Орлов излагает свой план: он уже послал к самозванке верного человека – переговорить и найти способ привезти ее в Ливорно, а потом заманить на корабль и увезти в Россию.

Письмо «побродяжки» привело императрицу в ярость. Она тут же ответила Орлову – не медлить, любым способом выманить из Рагузы «сию тварь, столь дерзко на себя всклепавшую имя и природу», а в случае неудачи «то и бомб несколько в город метать можно».

Бомбы не понадобились. Орлов решил действовать по-своему. Операция по доставке самозванки началась. Он свел знакомство с княжной Таракановой, предложил ей помощь русской эскадры, снял для нее роскошный дом в Пизе, заплатил все долги, окружил ее почетом и начал играть в любовь. Вот здесь и встает главный вопрос – игра это была или граф Орлов в действительности влюбился?

Сколько на эту тему понаписано, сколько метров кинопленки истрачено! Каждый автор отвечает на этот вопрос по-своему, но сама княжна Тараканова поверила Орлову безоглядно. Он был красавец (шрам на щеке не мешал), почти 2-х метрового роста, победитель на море и глава русской эскадры – богатырь и рыцарь в одном лице.

Дальше все было просто. Как и планировали, княжну заманили на судно, там ее с Орловым обручили или обвенчали – не суть важно, потому что обряд проводил переодетый в платье священника матрос. После этого княжну арестовали. Она негодовала, звала «мужа», но ей было сказано, что граф Орлов также арестован. Зачем? Может это был акт милосердия, предательство судьбы иной раз легче перенести, чем предательство возлюбленного.

Эскадра под командой адмирала Грейга взяла курс на Кронштадт, Орлов же меж тем сошел на сушу. Он предпочел добираться до родины сухопутным путем. 1775 год, 11 мая — русская эскадра прибыла в Кронштадт, а 25 мая княжна Тараканова и ее спутники – два поляка, Доманский и Чарномский – были заключены в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Начали проводить допросы, они велись по-французски. Следствие вел князь Голицын, человек мягкий и незлобивый, но и его княжна умудрилась вывести из себя.

Барельеф: Княжна Тараканова (Неизвестный скульптор XVIII в)

Двор тем временем находился в Москве, он прибыл туда сразу после казни Пугачева, которая состоялась 10 января 1775 г. Кажется, императирице больше ничего не угрожало, и она могла быть милосердной, но не тут-то было. Екатерина с большим вниманием следила за ходом следствия, курьеры с депешами мотались между двумя столицами, как маятники. Княжна Тараканова должна была внятно ответить на два главных вопроса: кто она такая и кто смог надоумить ее замыслить интригу с посягательством на русский престол.

«Вероятие есть, – писала Екатерина, – что за такую сумасбродную бродягу никто, конечно, не вступится, не так ли, но всяк постыдиться скрытно и явно показать, что имел малейшее отношение».

Следствие продолжалось 7 месяцев, но ни на один из этих вопросов княжна не ответила. Тараканова не молчала, она не закрывала рта, придумывая, как Шехерезада, все новые и новые истории: вспоминала о детстве, проходившее в Персии… или в Сибири, или в Киле, – она путалась, рассказывала о своем романе с польским посланником в Париже Огинским, или о князе Лимбургском, который «любил ее страстно и обещал жениться». Искренне уверяла, что она никогда не называла себя дочерью императрицы Елизаветы, все это происки ее врагов, а важные бумаги при ней найденные, только копии, которые ей подбросили недоброжелатели. Нет, она не претендовала на трон, в Персии она имеет несметные богатства… При этом все опросные листы она подписывала именем Елизавета, чем несказанно раздражала императрицу.

Голицын был в отчаянии:

– Если вы жили в Персии, то знаете персидский язык. Извольте написать на нем что-либо.

Княжна с готовностью написала на листе бумаги непонятные письмена. Голицын призвал ученых мужей из Академии наук, те заявили, что знаки эти никакого отношения к персидскому языку и вообще к какому-то языку, не имеют.

– Что все это значит? – спросил самозванку Голицын.

– Это значит, что у вас в Академии сидят неучи, – ответила княжна невозмутимо.

Княжна Тараканова просила об одном – о личной встрече с Екатериной и даже писала императрице письма. Она все объяснит самой государыне, она может быть полезной России! Ответ императрицы Голицыну: «Дерзость ее письма ко мне превосходит, кажется, всякого чаяния, и я начинаю думать, что она не в полном уме».

В тюрьме княжна родила ребенка от Алексея Орлова. Ребенок умер. Известно, что у самозванки в заключении имелся целый штат слуг, помещение, в котором она содержалась, имело несколько комнат, она получала медицинскую помощь. Но болезнь давала о себе знать. Чахотка появилась у княжны Таракановой еще в Венеции, в крепости она уже кашляла кровью.

Государыня так и не удостоила арестованную свиданием. Брикнер пишет: «Осенью 1775 г. самозванка начала постепенно слабеть; болезненные припадки возвращались все чаще. Больная просила Голицына прислать к ней священника. Голицын позвал протоирея Казанского собора, говорившего по-немецки. И в этой последней беседе со священником авантюристка не сообщила ничего такого, что могла бы дать хоть некоторое понятие о ее происхождении, о ее сообщниках и пр. Четвертого декабря она умерла. На следующий день солдаты, стоявшие при ней все время на часах, глубоко зарыли ее тело на дворе Петропавловской крепости».

Вместе с Таракановой в Италии на корабле в плен попали и ее спутники – поляки Черномский и Доманский, ее «придворный штат». Их также держали в Петропавловской крепости. Доманский был влюблен в самозванку и мечтал на ней жениться, не взирая на то, что им предстоит прожить всю жизнь в заключении. До свадьбы дело не дошло. После смерти Таракановой полякам и слугам позволили возвратиться в Европу, даже деньги дали на проезд, но с твердым условием – никогда не приезжать в Россию. В противном случае их ждал немедленный арест, а возможно, и смертная казнь.

Княжна Тараканова умерла, а историки по сей день гадают – кем же она была? Версий тут множество. Судьба княжны связана с таинственной историей старицы Досифеи, скончавшейся в 1810 г. в московском Ивановском монастыре и похороненной в Новоспасском монастыре – родовой усыпальнице Романовых. Существуют сведения, что Досифею, тогда еще Августу Алексеевну Тараканову, привезли из-за границы в 1785 г. и поместили в монашескую обитель. Говорили, что Августа Тараканова – дочь Елизаветы и Алексея Разумовского, воспитывалась у родственников отца – Дараганов, отсюда и фамилия Тараканова.

Имеются сведения, что Алексей Орлов тяготился тем, что стал причиной ареста, крепости и смерти этой женщины. Его можно понять. Общественность, как сказали бы сейчас, также осудила его за этот поступок. «Общественностью» я в данном случае называю его сослуживцев. В сборнике биографий кавалергардов об Алексее Орлове, помимо пышных хвалебных фраз написано, что он согрешил в устранении Петра III, прославил себя Чесмою и опозорил себя Таракановой.

Можно понять составителя биографии Орлова, жалко эту авантюристку, эту дурочку, которая наша историческая литература назвала княжной Таракановой. Сама, кстати, она себя никогда так не называла. Так нарекли ее позднейшие исследователи.

1775 год, декабрь — Орлов-Чесменский прибыл в Россию и подал в отставку от всех должностей по болезни. Указ Военной коллегии от 11 декабря 1775 года: «В именном, за подписанием собственной ее императорского величества руки, высочайшем указе, данном Военной коллегии сего декабря 2 дня, изображено: генерал граф Алексей Орлов-Чесменский, изнемогая в силах и здоровье своем, всеподданнейше просил нас об увольнении его от службы. Мы, изъявив ему наше монаршее благоволение за столь важные труды и подвиги его в прошедшей войне, коими он благоугодил нам и прославил отечество, предводя силы морские, всемилостивейшее снисходим и на сие его желание и прошение, увольняя его по оным навсегда от всякой службы, о чем вы, господин генерал-аншеф и кавалер, имеете быть известны». Дальше подпись.

Одна из тех загадочных личностей, которые сумели создать ореол такой таинственности вокруг своей особы, что ни ее современники, ни исследователи наших дней не могут ответить на вопрос: кто же она? В ее характере и жизненном пути объединилось несоединимое: знаменитость и неизвестность; роскошная жизнь светской красавицы и бегство от кредиторов без гроша в кармане; мягкость и женственность, сменявшиеся жестокостью и хладнокровием; расчетливость и независимость, с которыми уживались и хитрость, и слепая доверчивость.

Для русской княжна Тараканова то же самое, что «Железная маска» для французской. Фигура загадочная, таинственная, почти мифическая. Ее едва осязаемый многоликий образ как бы растворился во времени, и трудно уловить, какой была она при жизни. Может быть, эта и есть всего лишь миф, плод чьего-либо воображения или она все же существовала в действительности? А если княжна Тараканова - реальная личность, то кем же она была - отчаянной авантюристкой-самозванкой, объявившей себя наследницей русского престола, или же монахиней Досифеей, дни которой закончились в Ивановском монастыре?

Ответы на эти вопросы по сей день остаются для нас загадкой. Одна из таинственных историй происхождения княжны Таракановой связана с браком императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита, бывшего церковного певчего, графа Алексея Григорьевича Разумовского. В предании высказывается предположение, что в этом законном, но тайном браке родилось двое детей. По законам того времени рожденные от подобного брака дети не имели права на престолонаследие. Более того, с годами они должны были утвердиться в мысли о необходимости добровольно отказаться от светской жизни и целиком посвятить себя Богу, «дабы не смогли люди нечестивые использовать их имена в корыстных целях, в политических интригах».

Письменных свидетельств о сыне Елизаветы и графа Разумовского не сохранилось. Существует предположение, что жил он до самой кончины в одном из монастырей Переславля-Залесского. Дочь же стала известна под именем княжны Таракановой (хотя существовали и другие самозванки). В 1770-х годах в Персии, потом на Балканах, а затем и в Западной Европе объявилась некая молодая женщина - образованная и богатая красавица. Кочуя из страны в страну, она с легкостью меняла не только влиятельных покровителей, но и свои имена. Ее называли то фрейлен Франк, то мадам де Тремуйль, то дочерью турецкого султана, то принцессой Азовской, то Владимирской… «Это была роковая фантазия» - русская, княжна Тараканова, дочь Елизаветы Петровны от тайного брака ее с Разумовским и, значит, претендентка на российский престол.

Конечно же, как показывают документы, женщина, претендовавшая на царскую корону, не сама приняла такое решение - объявить себя наследницей трона. Среди тех, кто поддерживал амбициозные претензии молодой красавицы, был князь Радзивилл. Возможно, и еще кто-либо из влиятельных особ «играл» этой дорогой куклой, но всерьез ее намерения, в общем-то, воспринимали немногие. К тем же, кто придавал особое значение дерзким заявлениям искательницы приключений, несомненно, принадлежала Екатерина II. сколь бы легкомысленны и нереальны были попытки отнять у нее трон, императрица всегда решительно пресекала любые из них. Неудивительно, что, узнав о самозванке, она сразу же приняла все меры к тому, чтобы «схватить бродяжку». Тем более что «принцесса Владимирская» промелькнула в истории в грозные для русской царицы годы Пугачевского бунта.

Поселившись в 1772 году в Париже, красавица объявила себя принцессой Елизаветой Владимирской и стала распространять рассказ о том, что она происходит от богатого русского рода князей Владимирских, воспитывалась у дяди в Персии и по достижении совершеннолетия приехала в Европу с целью отыскания наследства, находившегося в России. «Принцесса» называла себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, «сестрой» Пугачева и заявляла - в письмах султану, графу Панину, графу Орлову-Чесменскому и другим, а также в фантастических манифестах - о намерении с помощью Пугачева вернуть себе «родительский пре стол».

Для достижения своей цели она отправилась в Венецию, а оттуда в Константинополь, но бурей была выброшена около Рагузы, где и прожила до конца 1774 года, продолжая рассылать письменные послания и «манифестики». В письмах она продолжала говорить о своем царском происхождении, представляя даже духовное завещание императрицы (видимо, вымышленное), о житье при матери до девятилетнего возраста, о намерениях занять престол. Но ни обращения к султану, ни затем переговоры с кардиналами не имели успеха… Между тем Екатерина отдала приказ немедленно поймать «легкомысленную авантюристку».

Исполнить поручение было велено графу Алексею Орлову, генерал-адмиралу и генералиссимусу Российского флота, победителю турок при Чесме, за что его именовали Орловым-Чесменским. Граф даже был уполномочен подойти с эскадрой к городу, где в то время жила «самозванка», и потребовать у Сената ее выдачи, в случае же отказа бомбардировать город. Однако для выполнения задачи Орлов решил использовать другие методы. Собрав необходимые сведения о «принцессе Владимирской» и отметив среди черт, ей свойственных, страстность и влюбчивость, Орлов решил сыграть на этом. Он незамедлительно отправился в Италию, в Пизу, где в то время пребывала княжна Тараканова, познакомился с ней и притворился безумно влюбленным… И как-то после обеда у английского консула в Ливорно граф предложил своей «возлюбленной» и ее спутникам осмотреть русский военный корабль и галантно вызвался сопроводить их (по некоторым версиям, на корабле был инсценирован обряд венчания). Вот тут-то мышеловка и захлопнулась. Жестоко обманутая своим любовником, доверчивая княжна попалась в хитро расставленные сети, прямо с корабля угодив в казематы Петропавловской крепости. Там арестованная пленница была подвергнута продолжительному допросу фельдмаршалом князем Голицыным, во время которого давала различные показания. А 4 декабря 1775 года несчастная узница умерла от чахотки, скрыв тайну своего рождения даже от священника. Обрядов при ее погребении не было совершено никаких.

Предание же о гибели княжны Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в 1777 году, послужившее сюжетом для наделавшей в свое время много шума картины К. Д. Флавицкого, исследованиями не подтверждается. Полотно художника «Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения» сохранило для нас когда-то известное имя, но не образ. Петербургское наводнение 1777 года - единственное сходство картины Флавицкого с исторической реальностью. На Всемирной выставке в Париже полотно, выставленное под названием «Смерть легендарной принцессы Таракановой», имело приписку, что «сюжет картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины». Таким образом, не существует ни одного достоверного живописного портрета таинственной красавицы.

История сохранила лишь несколько словесных зарисовок загадочной искательницы приключений. Вот, например, как ее описывает граф Валишевский: «Она юна, прекрасна и удивительно грациозна. У нее пепельные волосы, как у Елизаветы, цвет глаз постоянно меняется - они то синие, то иссиня-черные, что придает ее лицу некую загадочность и мечтательность, и, глядя на нее, кажется, будто и сама она вся соткана из грез. У нее благородные манеры - похоже, она получила прекрасное воспитание. Она выдает себя за черкешенку, точнее, так называют ее многие, - племянницу знатного, богатого перса…» Существует и другое, не менее любопытное описание нашей героини, принадлежащее перу князя Голицына: «Насколько можно судить, она - натура чувствительная и пылкая. У нее живой ум, она обладает широкими познаниями, свободно владеет французским и немецким и говорит без всякого акцента. По ее словам, эту удивительную способность к языкам она открыла в себе, когда странствовала по разным государствам. За довольно короткий срок ей удалось выучить английский и итальянский, а будучи в Персии, она научилась говорить по-персидски и по-арабски». Несмотря на достаточно широкое распространение легенды, большинство историков все же отказывают в достоверности преданию о погибшей в Петропавловской темнице княжне Таракановой как о дочери Елизаветы Петровны и графа Разумовского. Советская историческая энциклопедия, например, в заметке об Алексее Григорьевиче Разумовском пишет: «Потомства (вопреки легендам) не было». Но даже если история о наследнице русского престола «всего лишь дым преданий», думается, подобная легенда заслуживает внимания, ибо «такие легенды корнями своими уходят в почву исторической реальности».

А вот энциклопедия Брокгауза и Эфрона «подлинной Таракановой», дочерью Елизаветы и, следовательно, внучкой Петра I называет монахиню Московского Ивановского монастыря Досифею. Эта женщина - абсолютно реальная историческая фигура, более того, имя ее фигурирует среди подвижников благочестия. «Жизнь инокини Досифеи, - пишет о ней Е. Поселянин, - представляет собою пример великого бедствия, ничем не заслуженного несчастия. Царской крови, родившись, казалось, для радостной жизни, для широкого пользования благами мира, она была в расцвете лет и сил заживо погребена, но вынесла безропотно тяжкую долю и просияла подвигами благочестия». Одно из преданий гласит, что «настоящая княжна» Августа Тараканова (ставшая впоследствии инокиней Досифеей) была направлена за границу, где воспитывалась и жила, пока в 1774 году о себе не заявила «всклепавшая на себя чужое имя» «принцесса Владимирская». Для княжны Августы эта интрига имела печальные последствия.

Встревоженная восстанием Пугачева, объявившего себя, как известно, Петром III, императрица распорядилась доставить в Россию и настоящую дочь Елизаветы Петровны. В Петербурге с княжной беседовала сама Екатерина II. Она долго рассказывала о смутах, обрушившихся на Российскую империю, и в заключение объявила, что, «дабы не вызвать нечаянно государственного потрясения, княжне следует отказаться от мира и провести остаток дней в монастыре». Не противясь государственному благу, Тараканова предпочла смириться со своей участью. Местом заточения княжны был избран Ивановский монастырь в Москве, который покойная Елизавета Петровна и устраивала как монастырь для вдов и сирот знатных лиц. Здесь и содержали теперь ее дочь, ставшую инокиней Досифеей. Келью Досифеи составляли две низкие сводчатые комнаты, в которые, кроме игуменьи, духовника и келейницы, никто не входил. Досифею не пускали ни в общую церковь, ни в трапезную.

Иногда для нее совершалось особое богослужение в надвратной Казанской церкви. Пока там находилась Досифея, двери церкви наглухо запирались. «Понятны, - пишет Е. Поселянин, - те глубокие внутренние муки, которые переживала она в своем невольном затворе. Конечно, она сравнивала его со своим прошлым: величием своих родителей, своей прежней вольною и роскошною жизнью, и какая тоска в эти минуты должна была грызть ее душу!» Последние годы жизни Досифея прожила в полном уединении… Благочестивую инокиню Господь призвал в 1810 году. На ее торжественные пышные похороны съехалась вся московская знать, в том числе и многочисленная родня Разумовских. Заупокойное богослужение совершало высшее духовенство Москвы. Похоронили затворницу не в Ивановском монастыре, где она приняла постриг, как того требовали церковные правила, а в Новоспасском, невдалеке от усыпальницы бояр Романовых.

Если это предание имеет под собой реальную почву, можно только подивиться, как чудовищно несправедливо устраиваются судьбы в доме Романовых… Родная дочь императрицы Елизаветы Петровны становится монахиней-затворницей, а чужестранка Екатерина - императрицей. Следы нескольких княжон Таракановых обнаруживаются и в других женских монастырях, и по этому поводу остроумно было замечено, что «в России нет женского монастыря, который не имел бы предания о какой-либо таинственной затворнице». По одной из легенд, якобы существовали две княжны Таракановы, воспитывавшиеся в Италии, которые коварно были арестованы графом Орловым. Граф приказал утопить сестер, но одна из них была спасена матросом. Впоследствии княжна приняла постриг в одном из московских монастырей. По мнению некоторых исследователей, весьма вероятному, легенда о Таракановых обязана своим происхождением тому факту, что граф Алексей Разумовский действительно воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов. Иностранцам нетрудно было переделать их фамилию сначала в Дарагановых, а потом в Таракановых и создать легенду об их особенном происхождении.

К сожалению, те материалы, которыми располагают историки, не дают ни малейшего шанса на разгадку тайны «лжедочери Елизаветы». Поэтому остается лишь верить или не верить легендам, гадать, где вымысел, а где реальность, и снова и снова строить догадки, кем же была эта женщина, претендовавшая на русский престол, - обаятельной авантюристкой, схваченной с поличным, или заслуживающей сочувствия фантазеркой, угодившей в силки большой политической игры и искренне верившей в свое «царское происхождение».

«История человечества. Россия / худож.-оформитель О. Н. Иванова.»: Фолио; Харьков; 2013