Чернобыль в советское время. Смертельный эксперимент

26.04.1986 на Чернобыльской атомной электростанции, в 4-ом энергоблоке, произошел взрыв огромной силы, в результате которого атомный реактор был полностью разрушен. Это печальное событие навсегда вошло в историю человечества как "авария века".

Взрыв на Чернобыльской АЭС. Год 1986, 26 апреля — черная дата в истории

Самая мощная атомная электростанция СССР стала источником выброса чрезвычайно опасных загрязнителей в окружающую среду, из-за чего уже в течение 3-х первых месяцев погиб 31 человек, а число смертей на протяжении последующих 15-ти лет превысило 80. Тяжелейшие последствия лучевой болезни были зафиксированы у 134 человек вследствие мощного радиоактивного загрязнения. Страшный "коктейль" состоял из большого перечня элементов таблицы Менделеева, таких как плутоний, цезий, уран, йод, стронций. Смешанные с радиоактивной пылью смертельно опасные вещества накрыли грязевым шлейфом огромную территорию: европейскую часть Советского Союза, восточную часть Европы и Скандинавию. Сильно пострадала от выпавших загрязненных осадков Белоруссия. Взрыв Чернобыльской АЭС сравнивали с ядерными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки.

Как произошел взрыв

В ходе расследования многочисленные комиссии не раз анализировали это событие, стремясь выяснить, что именно послужило причиной катастрофы и как это произошло. Однако единого мнения на этот счет так и не существует. Сила, способная уничтожить все живое на своем пути, вырвалась наружу из 4-го энергоблока. Авария была засекречена: советские СМИ первые дни хранили гробовое молчание, однако взрыв на Чернобыльской АЭС (год 1986) зафиксировали за рубежом по колоссальной утечке радиации и подняли тревогу. Молчать об аварии стало невозможно. Энергия мирного атома была призвана осуществлять движение цивилизации вперед, к прогрессу, но изменила свою траекторию и послужила причиной невидимой войны человека с радиацией.

Начался взрыв на Чернобыльской АЭС, дата которого запомнится человечеству на века, с пожара в энергоблоке №4, сигнал о котором поступил на пульт управления в 1.24 ночи. Пожарный караул оперативно приступил к тушению, успешно справившись с возгоранием к 6 часам утра, благодаря чему огонь не смог распространиться на блок №3. Уровень радиации на территории залов энергоблока и возле станции на тот момент никому был неизвестен. Что происходило в эти часы и минуты с самим атомным реактором, также было неизвестно.

Причины и официальные версии

Анализируя взрыв на Чернобыльской АЭС, причины которого на первый взгляд были необъяснимы, специалисты выдвигали множество версий. Подытожив результаты расследования, ученые остановились на нескольких вариантах:

1. Нарушение и срыв работы циркулярных насосов ввиду кавитации (образование ударной волны в результате химической реакции) и, как следствие, прорыва трубопровода.
2. Скачок мощности внутри реактора.
3. Низкий уровень безопасности на предприятии — версия INSAG.
4. Аварийный разгон - после нажатия кнопки "АЗ-5".

Последняя версия, по мнению многих экспертов в данной отрасли, является наиболее правдоподобной. По их мнению, стержни управления и защиты были приведены в действие активной работы именно путем нажатия этой злополучной кнопки, что привело к аварийному разгону реактора.

Такой ход событий полностью опровергают эксперты из комиссии Госпроматомнадзора. Сотрудники выдвинули свои версии причин трагедии еще в 1986 году, настаивая на том, что положительная реактивность была вызвана сработавшей аварийной защитой, из-за чего и произошел взрыв Чернобыльской АЭС.

Определенные технические расчеты, которые доказывают причину взрыва вследствие кавитации на зенитно-ракетном комплексе, опровергают другие версии. По мнению главного конструктора ЧАЭС, пар на входе в реактор как результат подкипания теплоносителя в ЗРК попал в активную зону и исказил энерговыделительные поля. Это произошло из-за того, что температура охлаждающей жидкости в самый опасный период достигла отметки кипения. Аварийный разгон начался именно с активного парообразования.

Взрыв Чернобыльской АЭС. Другие причины трагедии

Кроме того, часто звучали мнения о такой причине взрыва, как диверсионная акция, которая была спланирована США и тщательно скрыта правительством СССР. В пользу этой версии говорят фотографии взорвавшегося энергоблока с военного американского спутника, чудесным образом оказавшегося в нужном месте именно тогда, когда произошел взрыв на Чернобыльской АЭС. Опровергнуть или подтвердить эту теорию очень сложно, а потому данная версия так и остается догадкой. Остается лишь подтвердить, что действительно в 1986 году взрыв Чернобыльской АЭС повлек за собой выведение из строя секретных объектов (Загоризонтная РЛС Дуга-1, Чернобыль-2).

Среди причин трагедии называют также произошедшее в тот момент землетрясение. Действительно, незадолго до взрыва сейсмографами был зафиксирован определенный толчок в ближайших окрестностях ЧАЭС. Именно вибрацию, которая могла спровоцировать аварию, приверженцы данной версии называют причиной запуска необратимых процессов. Странно в этой ситуации выглядит тот факт, что соседний энергоблок №3 почему-то никак не пострадал и не получил информации о сейсмических толчках. Но ведь испытания на нем и не проводились...

Выдвигалась и наиболее фантастическая причина взрыва — это возможная шаровая молния, образовавшаяся в ходе смелых экспериментов ученых. Именно она, если представить себе такой ход событий, вполне могла нарушить режим работы в зоне реактора.

Последствия трагедии в цифрах

В момент самого взрыва на станции погиб лишь 1 человек. Уже на следующее утро еще один сотрудник скончался от очень серьезных травм. Однако самое страшное началось позже, когда буквально в течение месяца умерли еще 28 человек. Они и еще 106 сотрудников станции в момент катастрофы были на работе и получили максимальную дозу облучения.

Ликвидация пожара

Для тушения возгорания, когда было объявлено о пожаре в энергоблоке №4 ЧАЭС, были привлечены 69 сотрудников, входящих в личный состав пожарной части, а также 14 машин. Люди тушили пожар, не имея представления о высочайшем уровне загрязнения. Дело в том, что на приборы учета радиационного фона взглянуть не получалось: один был неисправным, второй остался вне зоны досягаемости, под завалами. Именно поэтому реальных последствий взрыва на тот момент никто даже не мог представить.

Год смертей и скорби

Примерно в 2 часа ночи у некоторых пожарных появились первые симптомы лучевой болезни (рвота, слабость и ни с чем не сравнимый "ядерный загар" на теле). После первой медицинской помощи больных доставляли в город Припять. На следующий день 28 человек были срочно отправлены в Москву (6-я радиологическая больница). Все усилия медиков оказались напрасными: укротители огня получили настолько большое заражение, что скончались в течение месяца. От огромного выброса радиоактивных веществ во время катастрофы в атмосферу погибли также деревья на площади почти 10 кв. км. Взрыв на Чернобыльской АЭС, последствия которого ощутили на себе не только непосредственные участники, но и жители трех республик Советского Союза, заставил предпринять беспрецедентные меры безопасности на всех аналогичных установках.

Суббота, 26 Апр. 2014

«Взрыв» четвёртого реактора на Чернобыльской АЭС не был, собственно, «взрывом реактора», но взрывом портативного ядерного заряда заложенного под реактор. Чернобыльская катастрофа - это спланированная диверсия, направленная на планомерное разрушение СССР, супердержавы, ставшей на пути США по порабощению всего мира... О главных затейщиков экологической аварии не говорят! Кто же организовал “испытания на ЧАЭС” 26 апреля 1986 года?!

Уж сколько раз твердили миру..., но он, увы, неисправим.

(По мотивам басни И.А. Крылова).

К сожалению, сегодня не существует в свободном доступе никаких точных данных (не говоря уже о достоверной информации) касательно чернобыльской «катастрофы», поэтому нам не остаётся ничего иного, как просто заниматься опровержением существующих мошеннических данных.

Чернобыльская ядерная «катастрофа» (также называемая [в английском] «несчастье») была спланирована, собственно, с двумя основными целями, хотя сама по себе вторая цель, в свою очередь, дополнительно добавила и к первой:

1) Это был один из ещё нескольких смертельных ударов (наряду с провоцированием Советского руководства вторгнуться в Афганистан, корейским Рейсом 007, так называемой «Перестройкой», грамотно организованным резким снижением цен на нефть, «анти-водочной кампанией», и ещё несколькими другими ударами) который был нанесён слабеющему Советскому Союзу с целью обеспечить его полный развал. Потому что «кое-кто» попросту ненавидел Советский Союз.

2) Это была очень грамотная провокация, призванная дискредитировать мирную атомную энергетику в общем в глазах доверчивого обывателя, впрочем, равно как и в глазах доверчивых политиканов. «Кое-кто» попросту ненавидел атомные электростанции и хотел, чтобы они вымерли как динозавры. Кроме того, резкий упадок мирной атомной энергетики, который последовал за чернобыльскими событиями, добавил к колоссальным экономическим потерям, которые уже и так понёс Советский Союз в результате резкого понижения цен на нефть, и таким образом, добавил, в свою очередь, к первой причине, описанной выше.

Хотя чернобыльская «катастрофа» была спланирована, главным образом, против бывшего Советского Союза, она нанесла чуть ли не смертельный удар Франции, которая до этого события потратила огромные ресурсы на свои собственные ядерные исследования и на развитие своей собственной мирной ядерной энергетики. В результате этой «катастрофы» Франция потеряла практически всех своих бывших клиентов из числа «цивилизованных» стран.

Если какая-то страна всё ещё жаждет сегодня закупить французские ядерные реакторы - то это будет, скорее всего, так называемое «плутовское государство» - типа Северной Кореи или Ирана - которое всего лишь хочет использовать подобный реактор для накопления оружейного плутония для своей атомной бомбы.

Большинство же так называемых «цивилизованных» стран полностью свернули какие бы то ни было долгосрочные планы по развитию своих собственных ядерных программ и по большей части демонтировали все атомные электростанции, существовавшие до того.

Но народ упорно не желает понять того, что в Чернобыле имела место именно преднамеренная диверсия, а вовсе не случайный «производственный инцидент».

Чтобы понять, что произошло в Чернобыле, совсем не обязательно быть «специалистом в реакторах». Но нужно знать абсолютно точно, что они не взрываются ни обычным взрывом, ни тем более - ядерным. Так что для того, чтобы понять, что случилось в Чернобыле, не надо знать устройство ядерного реактора. Достаточно просто быть свободомыслящим человеком, который дружит с элементарной логикой и не обращает ни малейшего внимания на то, что пишут в газетах и говорят в зомби-ящике.

А с другой стороны, можно быть трижды специалистом в реакторах, и ещё четырежды - в ядерном оружии, да ещё и быть непосредственным, да ещё и заслуженным участником ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, но так ничего и не понять… По причине задавленности рабскими комплексами и нежеланию перевести тумблер по включению своих мозгов в положение «Вкл.»

• Подробности и расследование в статье Дмитрий Халезова "Сравнение т.н. “Чернобыльской Ядерной Катастрофы“ 1986 с термоядерной катастрофой 2001 на Манхэттене".

• Если вы ещё не читали Дмитрий Халезова про снос Башен-Близнецов Всемирного Торгового Центра при помощи подземных термоядерных взрывов, то сначала прочитайте эту его статью, а уже только потом возвращаться к статье про Чернобыль, потому, что иначе многое в статье ниже может оказаться для вас непонятным! Это очень серьёзное предупреждение и просьба отнестись к нему серьёзно! Убедительная просьба - НЕ ЧИТАТЬ эту статью, пока вы не прочитаете предыдущую!

Читайте и делайте выводы, могла ли при таком раскладе иметь место «случайная производственная авария» или же ядерный взрыв на ЧАЭС был запланированной акцией, о которой кое-кому было известно заранее.

А дальше уж сами думайте - взрываются ли случайно ядерные реакторы ядерными взрывами (если и специализированные атомные бомбы и то с большим трудом ядерный взрыв производят) или же нет. И мог ли кто то ЗАРАНЕЕ узнать про то, что ядерные реакторы могут производить такие вот ядерные взрывы.

Как бы там ни было, нравится ли вам это или не нравится - никакой «радиации» в Чернобыле нет, и главное, никогда не было. Хотя это совершенно не так в случае ядерного сноса Башен-Близнецов на Манхэттене - поскольку там радиации было сколько угодно. О чём вы можете узнать из соответствующей статьи про ядерный снос Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке.

Чернобыль - самый большой блеф XXI века

В 00 часов 37 минут 26 апреля на четвертом реакторе чернобыльской АЭС случился мощный взрыв. В атмосферу было выброшено большое количество радиоактивных веществ.

Паника, которая была многократно увеличена защищающей доступ к информации цензурой СССР, охватила мир. «Чернобыльские катакомбы», «Хиросима, Нагасаки, Чернобыль », «Смерть из Чернобыля » - такие были названия статей в западной прессе. «В Чернобыле тела тысяч людей зарывают в рвах» - информировали важные ежедневные и еженедельные издания. Атмосфера страха, которая тогда заполняла все, и сегодня парализует общественное мнение.

На самом деле взрыв ядерного реактора в Чернобыле не стал одной из самых больших трагедий XXI века. По причине взрыва не погибли тысячи людей, не были серьезно заражены на сотни лет огромные участки земли. Дозы радиации, которым были подвержены жители России, Украины и Беларуси практически не имели никакого влияния на здоровье.

Люди не стали чаще болеть белокровием , количество детей, рожденных с генетическими отклонениями, не увеличилось.

Такие выводы можно сделать на основании последнего доклада научного Комитета ООН по вопросам последствий ядерной радиации (UNSCEAR). Данный доклад был подготовлен 142 самыми известными специалистами из 21 страны.

По истечении 15 лет мы видим, что чернобыльская авария была великолепно использована прежде всего экологическими организациями и противниками ядерной энергетики. Ее развитие «благодаря» Чернобылю было заторможено на десятилетия.

Смерть от страха, или сколько человек на самом деле пострадало в результате взрыва в Чернобыле

Только 134 человека - работники АЭС и члены спасательных команд - были подвержены действию действительно высоких доз ионизирующей радиации, в результате чего у них развилась острая болезнь, как утверждают авторы отчета UNSCEAR.

28 из них умерли в результате облучения, а двое - от ожогов. Это все смертельные случаи!

Около 381 тысячи человек, которые были вовлечены в ликвидацию последствий аварии, были подвержены радиации, немногим превышающей 100 mSv (минисивертов). Опасной для здоровья считается доза 1000 mSv. Обследования тех людей, которые участвовали в ликвидации последствий аварии, свидетельствуют, что они даже здоровее, чем те, которые не были подвержены радиации, утверждает Збигнев Яворовски из Центральной лаборатории радиологической охраны, который с 1973 года представляет Польшу в UNSCEAR. Он является одним из соавторов доклада.

«Четырнадцать лет после аварии в Чернобыле нет никаких научных доказательств, что выросло число заболеваний рака, увеличилась смертность или появились иные болезни, которые могут быть связаны с радиацией», - читаем мы в отчете.

Но при этом отмечен значительный рост случаев психоматических болезней, болезней дыхательных путей, желудочно-кишечного тракта и нервной системы. Их причиной является не радиация, а страх. Люди боятся, что они получили дозу радиации или что живут на зараженной земле и вот-вот заболеют раком. Ученые никогда не публиковали ерунду, которая появляется в СМИ - говорит профессор Леонид Андреевич Ильин из Института биофизики министерства здравоохранения России. Он участвовал в ликвидации последствий катастрофы и представляет UNSCEAR в России. «СМИ преувеличивали размеры трагедии, распространяя мнения разных «специалистов». «Самые плохие последствия имеют психологическую природу. Они были вызваны страхом и выселением с территорий, которые были признаны, часто весьма поспешно, опасными», - утверждает Ильин.

Чернобыль или ползучая паранойя

Подобные выводы были сделаны раньше. В марте 1996 г. журнал «Economist» опубликовал статью, которая называлась «Чернобыль, рак и ползучая паранойя». В ней указывалось, что непосредственное влияние радиации на организм было незначительным. «Гораздо хуже последствия страха и невежества. Люди не знали и по-прежнему не знают, в чем реальная опасность и угроза. Это самая большая проблема для здоровья», - писал «Economist».

Сразу же после Чернобыля тысячи беременных украинок и белорусок решились сами или их уговорили врачи на аборт. В 1986-87 гг. в этих двух республиках было проведено множество абортов, количество которых составило 1/3 от всех рожденных в этом периоде детей в Восточной Европе. В некоторых регионах на 25% возросло количество выкидышей. Почему? Женщины боялись рожать мутантов. Доктор Гервиг Паретцке утверждает, что в Украине не отмечено увеличение рождения детей с тяжелыми дефектами. Специалисты UNSCEAR утверждают, что рост генетических заболеваний был невозможен, потому что после очень высокой дозы радиации, которую получили люди в Хироcиме и Нагасаки (что в сотни раз выше, чем в Чернобыле, и получена в доли секунды), у потомства японцев, которые пережили ядерные взрывы, не отмечено никаких генетических отклонений.

Единственным последствием катастрофы может быть 1.800 случаев болезней детей раком щитовидной железы в Украине, Беларуси и России. Но эти данные вызывают некоторые сомнения. Рак щитовидной железы, который вызывается радиацией, развивается в скрытой форме 6 - 9 лет. А рост числа раковых заболеваний отмечается уже через год после катастрофы. Не установлена взаимосвязь между различными дозами радиации, которым были подвергнуты дети, и случаями рака щитовидной железы. Эксперты UNSCEAR утверждают, что могут существовать другие причины роста заболевания раком. Они до самой последней стадии не дают клинических признаков. В Украине, Беларуси и России до момента аварии на Чернобыльской АЭС такие исследования не велись, поэтому медицинские эксперты открыли то, что уже существовало вне зависимости от катастрофы.
Так же и в Польше в свете последних знаний угроза была гораздо меньше, чем мы предполагали…

Безопасная зараженная зона, или Сколько действительно земли было заражено в результате взрыва в Чернобыле

Сильно зараженная зона вокруг АЭС имеет площадь только около полкилометра квадратного. Это следует из карт, которые были представлены в докладе UNSCEAR. Большинство территории вокруг станции является безопасной для здоровья людей. Почему выселили людей из города Припять? Почему он и сегодня закрыт? Широкомасштабное переселение было совершено очень быстро. В течение 11 дней (с 27 апреля по 7 мая 1986 г.) 116 тысяч человек должны были сменить место жительства. «Принимая решение о выселении, не принимали во внимание мнение российских ученых, которые предлагали большинство населения вокруг станции оставить в покое», - говорит доктор Михал Валигорски, руководитель отдела физической медицины Центра онкологии в Кракове. «Переселенцы не умирали от смертельных доз радиации, а по причине сильного стресса. Схожие реакции на стресс мы наблюдали в Польше во время наводнения в 1997 году…»

В городе Припять и на большей части закрытой 30-километровой зоны можно жить. Результаты замеров, проведенных международными экспертами, отчетливо показывают, что уровень радиации на этой территории безопасен для людей. Средний уровень на зараженной территории составляет всего 8 mSv в год. в местах самого сильного заражения он составляет от 30 до 80 mSv. В 1999 году каждый поляк получил среднюю дозу в 3,3 mSv.

Как появилась чернобыльская ложь

Когда в конце 2000 г. украинские власти торжественно закрывали Чернобыльскую АЭС, СМИ во всем мире распространяли апокалипсическую картинку катастрофы. В сообщениях Польского агентства прессы можно было прочитать: «На Украине число смертельных случаев, вызванных ядерным взрывом, превысило 4.000. 3,5 млн. человек болеет по причине воздействия радиации…» И сегодня нет данных на предмет количества смертных случаев. Число варьирует от 15 до 30 тысяч».

В мае в американской прессе было написано, что 80 человек погибли сразу же во время взрыва, а 2.000 человек - по дороге в больницу. Якобы, их похоронили не на кладбище, а в деревне Пирогово, где находится склад радиоактивных отходов. «NewYork Post» вышла с передовицей «Массовая могила - в Киеве тела 15 тысяч человек бульдозерами спихивают во рвы». Подобные абсурдные истории появлялись не только во времена, когда власти СССР препятствовали получению объективной информации, они появляются и сейчас. Один из самых авторитетных норвежских журналов «Aften Posten» в 1990 году опубликовал большую статью, которая называлась «Чернобыль - вечный кошмар». Через 5 лет агентство Рейтер 13 октября 1995 года сообщило о 800 тысячах детей, которые пострадали в результате чернобыльской аварии.

В октябре 2000 г. французское телевидение показало фильм «Чернобыль: аутопсия тучи». Против этой программы протестовали французские ученые. Письмо председателю телевидения подписали председатели крупнейших научных сообществ и организаций, связанных с биофизикой, ядерной медициной и ядерной физикой. Двумя годами раньше подобный протест написали на польское телевидение польские ученые. Он был связан с показом британского фильма «Игорь - ребенок Чернобыля». В фильме показан ребенок с деформированными конечностями и утверждается, что тому причиной - Чернобыльская авария. По мнению авторов фильма, подобные аномалии развиваются у миллионов детей на зараженных территориях.

«Вся эта информация - ложь», - утверждают ученые. «Семена страха перед последствиями аварии упали на благодатную почву. Можно сказать, что люди ожидали плохих новостей. Это было вызвано прежде всего страхом перед атомной бомбой», - объясняет профессор Казимеж Обуховски из Института психологии академии г. Быдгошч. - «Катастрофа случилась, когда еще существовал конфликт между ядерными державами, и разные организации кричали о том, какие будут последствия ядерной войны. Люди ждали информацию, которая мола подтвердить их опасения и страхи. Только такую информацию они считали правдоподобной».

Чернобыль или доходный миф

Почему миф Чернобыля так эффективно поддерживается?

Во-первых, речь идет о деньгах, во-вторых, о деньгах, и, в-третьих, о деньгах. Украина и Беларусь получили в наследство от СССР тяжелое бремя. Было признано, что 600 тысяч человек (которые были признаны жертвами аварии) должны получать компенсационные выплаты в размере (в пересчете) несколько долларов в связи с утратой здоровья, вызванного радиацией. Ни один политик не решится снять эти выплаты и льготы. Обнищавшая Беларусь до 2015 года израсходует только на чернобыльские выплаты - $86 миллиардов.

Сюда еще надо добавить издержки по обеспечению безопасности самого реактора. Строительство суперсаркофага обойдется в $300 млн. На сегодняшний лень США и западная Европа передали на ликвидацию последствий взрыва $800 млн., а ЕБРР планирует потратить на эти цели 2,3 млрд. евро. По мнению Киева, чтобы справиться с последствиями аварии, в течение ближайших 20 лет потребуется $5 миллиардов. В Украине все чаще появляются мнения, что интенсивность требований украинских политиков, обращающихся за финансовой помощью, объясняется стремлением залатать дыры в собственном бюджете. Часть этих средств расходится по карманам.

Поэтому Чернобыль по-прежнему представляется в самых черных красках. В 1995 году Министерство здравоохранения Украины издало пресс-релиз, в котором указало, что за 9 лет в результате чернобыльской катастрофы умерли 125 тысяч человек. Это сообщение вызвало сильный протест Всемирной организации здоровья. Валерий Пищиков, который в украинском министерстве занимается последствиями катастрофы, недавно публично заявил, что «самые тяжелые болезни, которыми страдают жители Украины вследствие аварии на АЭС, это рак и разного рода болезни крови, дыхательных путей, пищевой и нервной системы». В свою очередь Владислав Остапенко, директор белорусского Республиканского института радиационной медицины, агентству Рейтер сказал, что по причине чернобыльского взрыва его стране грозит демографическая катастрофа, потому что на протяжении нескольких лет смертность превышает рождаемость. Ежегодно 2,5 тысячи детей рождается с генетическими дефектами. Остапенко, однако, не упоминает, что почти во все странах бывшего СССР, включая азиатскую часть, отмечается демографический спад. Кроме этого, если принять во внимание количество жителей Беларуси, то тяжелых генетических дефектов у новорожденных должно быть в 5 раз больше. Но они не имеют ничего общего с радиацией, особенно чернобыльской. В каждой популяции таких дефектов около 6%.

Чернобыль - большая мистификация международных экологических организаций

Чернобыльская катастрофа с самого начала была главным оружием экологических организаций в борьбе с ядерной энергетикой. Авария и якобы ее страшные последствия должны быть предостережением для всех тех, кто собирался строить атомные электростанции. Кампания получилась очень удачной. Парламент Германии, в котором имеют большинство зеленые и социал-демократы, принял решение о ликвидации всех АЭС. Во Франции, где раньше не было радиационной фобии, экологи также форсируют принятие подобного решения. При этом так яростно борющихся с ядерной энергетикой стражей окружающей среды ядерное лобби обвиняет в получении денег от нефтяных и газовых концернов, заинтересованных в ликвидации существующих АЭС и приостановления строительства новых. Экологическая организация Greenpeace располагает большими деньгами, чем бюджеты некоторых стран Африки. Откуда эти деньги?

Профессор Земовид Суйковский, директор Института ядерных проблем в Варшавы, говорит: «Greenpeace является одной из самых активных организаций, борющихся против ядерной энергетики. Данная организация известна проведением ряда позитивных акций ради охраны окружающей среды. Но в отношении ядерных электростанций она глубоко ошибается. Может, этими людьми манипулируют… Люди, которые называют себя экологами, не могут не слышать рациональных аргументов. Ядерная энергетика является наименее опасной для окружающей среды в отличие от энергетики, основанной на сжигании. Страх перед радиацией возникает прежде всего из-за незнания. Радиация ассоциируется с чем-то таинственным и чрезмерно опасным».

Говоря о катастрофе в Украине, экологические организации неохотно вспоминают подобную аварию на электростанции Three Mile Island в Пенсильвании в 1979 году. Благодаря соответствующей системе безопасности, радиоактивные вещества не попали в атмосферу, никто из жителей не пострадал, и несколько работников получили не представляющие опасности для жизни дозы радиации. Как оказалось, проблема не в радиоактивном топливе, а в адекватной системе безопасности.

Данные, которые проводят ученые, не подтверждают тезис о том, что атомные электростанции представляют собой смертельную опасность для людей и окружающей природы. Во время сжигания миллиона тонн каменного угля (без фильтров) в атмосферу выбрасывается 20 тысяч тонн пыли, 25 тысяч тонн оксида серы, 6 тыс. тонн оксидов азота, а также 2 тыс. тонн оксида углерода. Легко представить, какие последствия для здоровья может иметь такой способ получения энергии. Для сравнения, АЭС мощностью 1.000 MW в течение года вырабатывает только 30 тонн высокорадиоактивных отходов. «Если бы вся электроэнергия производилась в Британии на атомных станциях, то радиационные отходы поместились бы на футбольном поле», - говорит профессор Турски из Центра теоретической физики и Школы точных наук в Варшаве. По его мнению, проблема с отходами - это очередной миф, который используется для того, чтобы убедить, что атомная энергетика - это плохо.

Чернобыль был взорван, чтобы развалить СССР

Трагедия на Чернобыльской АЭС была умышленно спровоцирована с целью развала СССР и отрыва Украины от России.

Таковы результаты независимого физико-технического расследования, проведённого физиком-ядерщиком Николаем Кравчуком (закончил кафедру теории атомного ядра физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова).

Результаты исследования изложены им в работе «Загадка Чернобыльской катастрофы» , опубликованной в 2011 году в Москве, где она получила определённый резонанс. Ещё до издания книги , после первых утечек в украинской прессе, Кравчук был сразу же уволен с работы в Институте теоретической физики НАНУ.

Выводы Кравчука поддержали в рецензии на книгу поддержали профессор, д.т.н. И.А. Кравец, и д.ф-м.н. В.А. Вышинский. Однако до широкой украинской публики результаты работы учёного не дошли.

Кравчук обратился за поддержкой к представителям Киевского русского клуба. Киевский русский клуб считает нужным довести её результаты до общественности Украины.

Ученый утверждает, что взрыв реактора был заранее спланирован и осуществлён под руководством горбачёвского ЦК КПСС, а вина была аккуратно свалена на персонал станции, оказавшийся «козлом отпущения». Затем атомщики были вынуждены оправдываться в условиях круговой поруки и давления «перестройщиков». Что и было косвенно признано перед мировым сообществом горбачёвским руководством, к которому и ведут все нити.

«В августе 1986 года официальная версия развёртывания событий на ЧАЭС была представлена на сессии МАГАТЭ, и вот её главный вывод: «первопричиной аварии является совсем маловероятное сочетание нарушений порядка и режима эксплуатации, допущенное персоналом энергоблока», отмечает Николай Кравчук. То есть, взорвать Чернобыль без заранее продуманного внешнего вмешательства персонал станции просто не смог бы.

Ни Минэнерго СССР, ни Минатом России, ни Госатом Украины, руководствуясь корпоративной солидарностью в крайне закрытой отрасли атомной энергетики, не были заинтересованы в объективном расследовании, и сделали всё, чтобы оно не состоялось, в частности, манипулировали оперативными журналами станции. В результате, до сих пор так и не удалось принять обоснованную официальную версию.

С 1 по 23 апреля 1986 года «состояние активной зоны реактора существенно изменилось. Такие изменения произошли не случайно, а в результате хорошо спланированных, заранее реализованных действий», пишет Кравчук. На четвёртом энергоблоке содержалось максимальное количество радиоактивных материалов на 1.500 Мки. К моменту испытаний реактор находился в крайне неустойчивом состоянии с падениями мощности. Кроме того, в некоторых ячейках реактора находилось более высокообогащённое топливо с атомных подводных лодок (плутоний-239), что привело к резкому росту мощности и температуры в активной зоне. Вместе с тем, запас графитовых стержней, заглушающих реактор, был исчерпан. Квалифицированные специалисты ЧАЭС (А. Чернышёв) не были допущены на работу в день испытаний, а те, кто были тогда на станции, «просили убедить руководителя испытаний А. Дятлова НЕМЕДЛЕННО прекратить испытания, остановить реактор». Увы, напрасно, так как он получал прямо противоположные указания.

Кроме того, большинство средств аварийной защиты реактора были отключены. «Эксперимент проводили именно с тем турбогенератором (ТГ-8), на котором был сломан подшипник, а не с исправным ТГ-7». Вибрационные испытания на усиленной вибрации проводились одновременно с холостой работой турбины со снижением частоты и увеличением амплитуды и мощности колебаний. После парового взрыва, произошедшего из-за неисправности технических систем (подшипник), не выдержавших перегрузки от резонанса в процессе испытаний, наступила «реакция превращения воды и пара в гремучую водородно-кислородную смесь (то есть, второй этап взрывного процесса), утверждает учёный.

После водородного объёмного взрыва в замкнутом пространстве реактора произошло уплотнение к стенкам ядерного топлива из «двух или более полиячеек», почему-то оказавшегося в реакторе в избытке, и была достигнута локальная критическая масса, приведшая к «квазиядерному» взрыву. А только он мог сдвинуть на 90 градусов «верхнюю крышку» «кастрюли» весом более 2000 тонн, размещавшейся над активной зоной», «внутри блока образовалось облако плазмы с температурой 40 тысяч градусов», которое и отметили внешние очевидцы аварии. Наличие скрытого персоналом высокообогащённого урана 238U «проявилось в наличии избытка калифорния в продуктах аварии» в первые сутки, - утверждает Николай Кравчук, - «именно он давал 17% гамма-активности, превращаясь опять-таки в плутоний-239 (с периодом полураспада чуть более 2 суток - что существенно для последующего)! Стоит отметить и сейсмическое воздействие взрыва такой силы, таких масштабов, потрясшего здание блока массой в десятки тысяч тонн, - он, безусловно, мог индуцировать локальное землетрясение», которое и было зарегистрировано. Однако вопреки этим явным доказательствам факт ядерного взрыва, равно как и его симптомы, старались не признавать.

Сам по себе этот взрыв не привёл сразу к широкому радиоактивному заражению. Резкий рост радиации в последующие сутки произошёл из-за постепенного нарастания реакции плутония и серии взрывов, значительно усиленных неправильным тушением с помощью воды и песка в расчёте на то, что содержимое реактора цело.

«Если бы сразу было понимание сути произошедшего, то было ясно и что делать - никаких засыпок, кроме разве что забрасывания мешками с борной кислотой!» «Именно тогда, с 27 апреля, резко возросло радиационное загрязнение окрестностей - в десятки раз, так что случившееся вечером 26 апреля было неотвратимо, и никакая борная кислота не помогла бы в тот момент… И если бы это было понятно сразу, то стало бы очевидным, что самой первоочередной задачей было: сосредоточиться на немедленной эвакуации населения из 50-километровой зоны». Однако и этого не было сделано.

Примечательна судьба одного из непосредственных виновников катастрофы, Анатолия Дятлова, отдававшего преступные приказы и осведомлённого и ещё и о других испытаниях на блоке, которые должны были по замыслу стоявших за ним руководителей гарантированно «добить» Чернобыль, даже если бы это не удалось сделать на предыдущем этапе (это, увы, удалось). Что, по мнению Кравчука, «позволяет понять и его действия, и поведение после аварии - как будто у него была гарантия от слишком тяжёлого наказания?» Через 4 года, в октябре 1990 года, после официальных писем за подписью академика Сахарова, Елены Боннер, и других видных либеральных могильщиков СССР, был досрочно освобождён в связи с заболеванием. Лечился в ожоговом центре в Мюнхене. Умер в 1995 году от инфаркта. А Дятлову команды отдавал Георгий Копчинский, - тогда заведующим сектором атомной энергетики ЦК КПСС в Отделе Тяжелой промышленности и Энергетики ЦК КПСС, ранее работавший на ЧАЭС, бывший руководитель Департамента атомной энергетики и промышленности Совета министров СССР, затем бывший заместитель председателя Государственного комитета Украины по ядерной и радиационной безопасности, наконец, в 2000 году - гендиректор Госатома Украины, - и ныне дающий советы в сфере атомной безопасности!

Возможно, он один из инициаторов травли и замалчивания Николая Кравчука. И Дятлов, и Копчинский, издали собственные описания Чернобыльской катастрофы, не содержащие каких-либо ясных версий её причин.

Несуразицы как способ дезинформации

Вообще-то, одной из первых официальных публикаций версии "Диверсия" была публикация в газете "Труд" № 74 в 1995 г. В ней автор попытался её обосновать тем, что к этому времени в объекте "Укрытие" появились непонятные "жёлтые пятна", которые в его интерпретации являлись остатками тротила или пластической взрывчатки. Эта гипотеза сразу вызвала со стороны учёных-атомщиков весьма скептическое отношение (сам автор этой "сенсации" в газете "Труд" не является ни учёным, ни атомщиком). Ибо им было хорошо известно, что тротил имеет бледно-жёлтый цвет, а новые пятна в объекте "Укрытие" в лучах фонарей переливались ярко-жёлтыми оттенками.

Однако их образование на поверхности "ядерной лавы" было явлением новым и неожиданным. Поэтому исследователи срочно отобрали пробы и провели их химический и радиохимический анализы. Оказалось, что "жёлтые пятна" являются осадками водорастворимых солей урана, с которыми хорошо знакомы шахтёры урановых рудников, а к тротилу, как и ожидалось, не имеют никакого отношения. Просто вода при долгом контакте с собственно ураном частично переводит его в водорастворимые формы и переносит через мельчайшие щели в другие места, где они осаждаются в виде ярко-жёлтых пятен. Такой оказалась разгадка их происхождения.

Но чем же тогда можно объяснить экспериментальные результаты Э. Соботовича и С. Чебаненко (ДАН СССР, т.315, № 4), которые сообщили о нахождении в районе ЧАЭС большого числа образцов мелкодисперсной формы высокообогащённого урана? Разве это не доказательство? Сами авторы тогда выразились очень осторожно, как и полагается настоящим учёным, что "источник поступления в окружающую среду этой мелкодисперсной формы урана:пока не установлен".

Действительно, сразу этот источник научно достоверно установлен не был. И это дало повод для разного рода спекуляций и, в частности, о предполагаемой тайной загрузке в активную зону реактора особых ТВЭЛов, тайно и специально изготовленных из высокообогащённого оружейного урана для взрыва реактора 4-го блока.

О чернобыльской катастрофе

О Генри Форде и его публикациях, о силах, стоящих за катастрофой

5Н32 (32Д6) - загоризонтная радиолокационная станция (ЗГРЛС) «Дуга»

Ещё одна гипотеза связана с тем, что неподалёку от Чернобыля находилась советская загоризонтная радиолокационная станция «Дуга» , предназначенная для раннего обнаружения запусков межконтинентальных баллистических ракет. Подробности .

Станция была построена за год до этого, и апреле 1986 года проходила государственные испытания. По некоторым данным, в её разработку и строительство было вложено 7 миллиардов советских рублей, что вдвое дороже самой Чернобыльской атомной электростанции. Возле радара, сооружённого в окрестностях города Чернобыль был создан городок Чернобыль-2, в котором жили военные и их семьи. Авторы этой гипотезы считают, что мишенью тектонического оружия была не АЭС, а РЛС, но по какой-то случайности РЛС от толчка не пострадала, а пострадал именно реактор.

Однако авторы этой гипотезы подразумевают излишнее благородство наших врагов. На самом деле мишенью стала именно станция, и толчок был произведён в момент профилактических работ отнюдь не случайно. «Дуга» же стала дополнительной, бонусной целью — авторам диверсии было ясно, что персонал будет вынужден покинуть РЛС, которая окажется в зоне заражения.

Толчок застал реактор в самый критический момент его работы. Операторы, чтобы не произошла внеплановая остановка, отключили аварийную защиту. В момент толчка аварийная система всё-таки сработала, но стержни аварийной защиты заклинило и они не успели заглушить реактор.

Конечно, можно списать версию «специально организованной диверсии» на Чернобыльской АЭС на «увлечение конспирологией», но 25 марта 2012 на заседании в Государственной Думе первый заместитель председателя комитета Госдумы по природным ресурсам и природопользованию и экологии И.И. Никитчук сказал : «Как человек, проработавший в атомной отрасли почти 30 лет, я склонен считать диверсией случившуюся аварию на Чернобыльской АЭС» .

Выступление первого заместителя Председателя Комитета Государственной Думы

по природным ресурсам, природопользованию и экологии

Людей бросили вариться в котле панических слухов

С.П. Ярмоненко - профессор, доктор биологических наук, лауреат Государственной премии СССР, работает в Российском онкологическом научном центре им. Н.Н.Блохина РАМН, редактор и издатель научного журнала "Медицинская радиология и радиационная безопасность" пишет:

"Теперь о генетических последствиях. Риск их возникновения в условиях чернобыльского облучения крайне маловероятен. На самом деле, ни при одной из аварий, включая радиационные инциденты на Южном Урале и японские бомбардировки, генетические эффекты в поколениях не зарегистрированы, хотя дозы там были выше на порядок и более. История оценок радиационно-генетического риска начинается с 1950-х годов. Первые данные в то время были получены на дрозофилах и казались ужасающими - "мутационная фракция" составляла 100 %. Отсюда следовало, что частота генетических заболеваний у детей должна удвоиться, если родители подверглись облучению в удваивающей дозе, которая в то время для человека была принята 0,4 Гр. В дальнейших экспериментах, уже на мышах, эти данные не подтвердились. Генетический риск из-за облучения прочно переместился на место, гораздо менее значимое, чем риск канцерогенный. Практически же он у человека вообще не зарегистрирован и при существенно больших дозах.

И еще об одной, абсолютно надуманной стороне чернобыльских мифов . Все печатные и электронные СМИ переполнены сведениями об увеличении числа различных соматических заболеваний - болезней сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, психогенных расстройств, а также об увеличении общей и детской смертности, снижении рождаемости и т. д., и т. п. И все это связывают с облучением. На самом деле, согласно 100-летнему научно-практическому опыту известно, что подобных расстройств здоровья радиация не вызывает, тем более при малых дозах. Объективный статистический анализ не выявил ни повышения смертности, ни уменьшения рождаемости ни в одной категории лиц, подвергавшихся облучению, по сравнению с теми же показателями у необлученных.

Носителями "настроений кошмара" являются не только журналисты, но и некоторые "специалисты", не обремененные достаточными знаниями в области количественной радиобиологии и радиационной медицины. Вот и наглядные тому примеры. Все помнят не сходившего много лет с экранов телевизора восьминогого жеребенка из многострадального украинского села Народичи, причину удвоения ног которого приписывали воздействию чернобыльского взрыва. Между тем через 2 дня после аварии в соседнем селе родился жеребенок с шестью ногами, лишняя пара которых, конечно, не выросла за эти 2 дня. Осенью 1991 года мне довелось встретиться с прогрессивным писателем и публицистом Алесем Адамовичем. Я глубоко уважал его гражданскую позицию по многим вопросам, но мне хотелось выяснить причины непримиримости Александра Михайловича к тем профессионалам-ученым, кто пытался непредвзято оценить радиологические последствия Чернобыля. Адамович всерьез говорил о падающих, как дубы, белорусах, о вываливающейся у них прямой кишке - и все это от чернобыльской радиации. Я подарил ему свой учебник по радиобиологии, но переубедить его не смог.

И еще пример. Журнал "Знание - сила" ?8 за 1988 год. На вопросы корреспондента отвечает академик АН Украины Д.М. Гродзинский. "Радиация повреждает ДНК. Но в чернобыльской трагедии на арену выступают как раз другие процессы, как ни странно, не связанные с образованием опухолей или проявлением генетических аномалий у потомства. Как ни поразительно, развиваются некоторые обычные заболевания типа воспаления легких, инфарктов, нервные заболевания - наиболее вероятные последствия такого рода аварий". Далее приведены еще более ошеломляющие данные: "Образовались табуны кур. Петухи почему-то стали образовывать новые семьи, выросла их агрессивность. Куры и петухи перестали бояться лис. Такая же история может происходить и с людьми". Комментарии излишни.

Беспочвенны утверждения о повышенной смертности среди ликвидаторов и населения Белоруссии и России. Эти цифры не превышают средних показателей не подвергавшегося облучению населения того же возраста в подавляющем большинстве регионов в обеих странах. Безответственность тех, кто оглашает эти данные, доходит до того, что подобные нелепые сведения они вкладывают в уста авторитетных личностей, вплоть до членов правительства. Например, глава МЧС С.К. Шойгу с горечью поведал на кладбище о смерти 16 000 ликвидаторов. Но ведь без статистического сравнительного анализа это ни о чем не говорит. В качестве примера можно привести результаты квалифицированного анализа смертности 105 ликвидаторов, проживавших в Калужской области в течение 10 лет после аварии, проведенный крупным патоморфологом Е.Ф. Лушниковым: "Уровень смертности среди ликвидаторов за 8 лет оказался ниже такового среди мужчин области всех возрастов, а в течение 7 лет - мужчин трудоспособного возраста. Не найдено взаимосвязи между длительностью работы в Чернобыле, дозой излучения и причинами смерти. Требует установления опасность для здоровья, связанная с употреблением алкоголя и социально-экономическими обстоятельствами". По данным специальных регистров, в которых ведется учет ликвидаторов по всей России, также не отмечено увеличения их смертности ни в одном регионе.

Вредные последствия распространения панических мифов не ограничиваются их пагубным влиянием на здоровье населения, проживающего в за-грязненных радионуклидами регионах. Из-за боязни получить дополнительную лучевую нагрузку там стали ограничивать применение радиации в диагностических целях. Между тем ранняя диагностика - главный приоритет в современной медицине. Вот вам пример. В Москве работает выдающийся нейрохирург академик А.Н. Коновалов, входящий в десятку крупнейших хирургов мира. Он великолепно оперирует на головном мозге, в том числе и при его опухолях. На одной из его показательных операций присутствовали крупнейшие нейрохирурги мира, которые восхищались его блестящей операционной техникой. Но потом один из гостей сказал: "То, что мы видим, заслуживает самой высокой оценки с точки зрения профессионализма, но для нас такие огромные опухоли - большая редкость благодаря развитию методов их диагностики на ранних стадиях". Еще большее значение имеет ранняя диагностика туберкулеза и рака внутренних органов. И то, что сейчас появилась возможность ее осуществления, в частности и в зоне чернобыльских осадков (благодаря насыщению рентгенодиагностическим оборудованием), - благо, так как можно рассчитывать на выявление ранних стадий этих заболеваний.

Подавляющему большинству населения из 5 миллионов, проживающих на загрязненных радионуклидами территориях, а также из сотен тысяч ликвидаторов, не следует опасаться неблагоприятных последствий для их здоровья аварийного облучения. Конечно, нельзя не считаться с потрясениями послед-них 15 лет после аварии: начиная с ложной и запоздалой информации до бессмысленного массового переселения, появившегося неверия к правительству, административным органам и даже к системе здравоохранения. Поэтому пора прекратить клеймить людей "жертвами чернобыльской радиации", ибо в этом случае и следующее поколение родившихся в 1986-1987 годах будет считаться такими же жертвами и требовать льгот, по которым государство должно рассчитываться еще 50-60 лет. Пережившие эту трагедию люди, не по их вине, оказались социально пострадавшими, которыми они также не могут быть всю жизнь. Ведь не считаются таковыми всю жизнь, например, погорельцы. Просто нужно решать насущные задачи по социальной и медицинской реабилитации лиц, перенесших воздействие вредных факторов аварии и освоения загрязненных территорий.

PS. Развившийся в странах СНГ "Чернобыльский синдром" возник на волне безудержной антиядерной кампании и неоптимальных решений прежних правительств. Но мы ничему не научились. Людей бросили вариться в котле панических слухов и держат в этом аду по сей день, а ведь закрытие ЧАЭС и связанные с ним многомиллионные долларовые затраты, я уверен, нанесут непоправимый вред населению Украины."

Чернобыль. Большая ложь

Алла Ярошинская — философ, политик, беллетрист написала документальную повесть «Чернобыль. Совершенно секретно».

В этом романе она обнародует секретные документы о преступном утаивании правды властями СССР о глобальных последствиях ядерной катастрофы, «накрывшей» не только 75 миллионов человек в бывшем СССР, но и в Европе, и на других континентах, публикует результаты исследований независимых медиков, встает на защиту забытых властями чернобыльских жертв:

"Недавно мне в руки попал уникальный документ с пометкой «Совершенно секретно. (Рабочая запись.) Экз. единственный». Заседание политбюро ЦК КПСС от 29 апреля 1986 г. Похоже, это первое заседание, на котором рассматривался вопрос о Чернобыле. На третий день после взрыва.

Вел его сам Горбачев. Присутствовали все члены политбюро. Здесь впервые решалось, какую информацию дать миру и стране. После сообщения В.И.Долгих о «свечении кратера» реактора, о «забросе мешков с вертолетов» («Для этих целей мобилизовано 360 человек плюс 160 добровольцев, но есть отказы от работы»), о «трех языках» облака — западном, северном и южном», они начали обсуждать и проблему, «как давать информацию».

«Горбачев М.С. (…) Чем честнее мы будем вести себя, тем лучше». (Браво, Михаил Сергеевич!) Но уже через абзац: «Когда будем давать информацию, надо сказать, что станция была поставлена на плановый ремонт, чтобы не падала тень на наше оборудование». А как же перестройка и новое мышление? На чернобыльскую аварию они не распространялись. Не поэтому ли Чернобыль и стал катализатором распада коммунистической империи?

Из протокола хорошо видны метания членов «благородного собрания». Они изобретают, как лучше обмануть мир и собственный народ. Планы возникают по ходу.

«Громыко А.А. Необходимо (…) дать братским странам больше информации, а определенную информацию дать Вашингтону и Лондону. Соответствующие разъяснения нужно было бы дать и советским послам.

Алиев Г.А. Может быть, дать информацию нашему народу?

Лигачев Е.К. Возможно, не следует делать пресс-конференцию.

Горбачев М. С. Наверное, целесообразно сделать одну информацию о ходе работ по ликвидации аварии.

Яковлев А.Н. Иностранные корреспонденты будут искать слухи. (…)

Рыжков Н.И. Целесообразно дать три сообщения: для наших людей, для соцстран, а также для Европы, США и Канады. В Польшу можно было бы послать человека.

Зимянин М.В. Важно, чтобы в информации отметить, что ядерного взрыва не было, а была лишь утечка радиации в результате аварии.

Воротников В.И. Можно сказать, что было нарушение герметичности при аварии.

Добрынин А.Ф. Правильно. Ведь у Рейгана наверняка уже на столе лежат фотоснимки. (…)

Горбачев М.С. Постановление принимается».

Под протоколом от руки подписано: «А.Лукьянов». Тот самый Анатолий Лукьянов, который спустя несколько лет возглавил по предложению Горбачева Верховый Совет СССР, а затем в августе 1991 г. стал соучастником путча коммунистического реванша.

Настроения и решения этого заседания политбюро неукоснительно соблюдались в работе его оперативной группы по Чернобылю. Журналистов на ее заседания не допускали. Только один раз, 26 мая 1986 г. (протокол № 18 оперативной группы), пригласили редакторов центральных газет. Им дали партийный наказ: «Главное внимание уделить мерам, принимаемым ЦК КПСС и Правительством по обеспечению нормальных трудовых и социально-бытовых условий жизни эвакуированного населения, ликвидации последствий аварии, широко отражать активное участие трудящихся в реализации этих мер».

Едва ли не на каждом заседании обсуждали сообщения для СМИ. Все тексты утверждались голосованием, с конкретной датой публикации.

«Секретно. Протокол № I. 29 апреля 1986 г. (...) 10. Утвердить текст Правительственного сообщения для опубликования в печати. Утвердить текст информации руководителям ряда капиталистических стран об аварии на Чернобыльской АЭС и принимаемых мерах по устранению ее последствий. Утвердить текст руководителям ряда социалистических стран о состоянии дел по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС».

В тот самый день этот вопрос рассматривало и политбюро. В постановлении отмечено: «4. (…) подготовить информацию о ходе работ по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС для населения нашей страны, руководства братских партий социалистических стран, а также глав государств и правительств других европейских государств, США и Канады (тексты прилагаются)».

Все, как предлагал глава правительства Николай Рыжков на первом заседании политбюро по Чернобылю. Для внутреннего употребления — одна информация, вернее, дезинформация, для братьев по социалистическому разуму — другая, для «проклятых» капиталистов — третья.

В одном из приложений уже даются конкретные указания: «София, Будапешт, Берлин, Варшава, Бухарест, Прага, Гавана. Белград — Совпослам. Срочно посетите т. Живкова (Кадара, Хоннекера, Ярузельского, Чаушеску, Гусака, Кастро, Жарковича или лицо, его замещающее, и, сославшись на поручение, передайте следующее (…) Поясните, что аналогичная информация будет передана руководству США и ряда западноевропейских стран. Добавьте, что при необходимости с нашей стороны будет передаваться друзьям дополнительная информация».

Интересен нюанс — «дополнительная информация» будет «передаваться друзьям». А не друзьям?

«Секретно. Протокол №3. I мая 1986 г. (...) Направить в районы, прилегающие к зоне размещения Чернобыльской АЭС, группу советских корреспондентов с целью подготовки материалов для печати и телевидения, свидетельствующих о нормальной жизнедеятельности этих районов». Сочинение на заданную, так сказать, тему.

Привлечь внимание руководства страны к бедственному положению людей, проживающих в радиоактивных зонах, попытался журналист «Известий» из Белоруссии. Его записка приложена к протоколам.

«Секретно. Телетайписткам. Эту телеграмму не показывать никому, кроме главного редактора. Копию уничтожить. (...) Сообщаю для Вашего сведения, что радиационная обстановка в Белоруссии значительно осложнилась. Во многих районах Могилевской области обнаружено радиоактивное заражение, уровень которого значительно выше уровня тех районов, о которых мы писали. По всем медицинским канонам, проживание людей в этих районах связано с огромным риском для жизни. У меня сложилось такое впечатление, что наши товарищи растерялись и не знают, что предпринять, тем более что соответствующие московские инстанции не хотят верить в случившееся (...) Сообщаю Вам это по телексу, потому что все телефонные разговоры на эту тему у нас категорически запрещены. 8 июля 1986 г. Н. Матуковский».

А вот как тщательно готовились к пресс-конференциям для советских и иностранных журналистов.

«Секретно. 4 июня 1986 г. (...) Приложение к протоколу № 21. Директивы для освещения на пресс-конференции основных вопросов, связанных с причинами и ходом ликвидации последствий аварии на четвертом блоке Чернобыльской АЭС (...) 2. При освещении хода ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС: показать успешное выполнение широкомасштабных технических и организационных мероприятий, направленных на ликвидацию последствий аварии (...) 4. Указать на несостоятельность претензий и оценок как отдельных официальных лиц, так и прессы из ряда западных стран, заявляющих о якобы существенном экологическом и материальном ущербе, нанесенном за счет распространения небольших количеств радиоактивных веществ с воздушными массами из зоны Чернобыльской АЭС».

Ну и как же при этом не «усилить пропагандистские мероприятия, направленные на разоблачение лживых измышлений буржуазных органов информации и спецслужб, о событиях на Чернобыльской АЭС»? Это предписание из секретного циркуляра ЦК КПСС от 22 мая 1986 г. кочует в разном изложении из документа в документ. Ну надо же хоть как-то бороться с радиацией! И вот уже главный коммунист Украины Владимир Щербицкий докладывает в тайном послании в Кремль: «Внимательно изучается общественное мнение, организовано регулярное информирование партийного актива и населения (партийный актив уже как будто и не принадлежит к населению, какая-то высшая каста. — А.Я.), разоблачаются вымыслы буржуазной пропаганды, различного рода слухи».

И как им самим не было противно все это писать и говорить?

Секретные лживые указания официальным лицам, послам и карманной прессе что, кому и как преподносить о ядерной катастрофе в СССР, стали на многие годы эдакой доброй традицией. В советское время накануне каждой чернобыльской годовщины политбюро ЦК КПСС разрабатывало и утверждало «План основных упреждающих контрпропагандистских мероприятий». Особенно рьяно предлагал свои услуги товарищ Фалин, возглавлявший в
1987 г. гэбистское агентство печати «Новости», опасаясь «возможных попыток подрывных центров империализма использовать годовщину аварии на Чернобыльской АЭС для развертывания очередной широкомасштабной антисоветской кампании» (приложение к совершенно секретному протоколу Секретариата ЦК КПСС №42 от 26.02.87.).

Видимо, ему это зачлось, потому что вскоре Фалина возвели в ранг секретаря ЦК КПСС. Сегодня он сам окопался в одном из таких «подрывных центров» в Германии, скромно представляясь теперь «историком». Правку «плана» контрпропагандистских акций осуществлял лично Егор Кузьмич Лигачев, самая одиозная фигура в политбюро. За запланированную ложь накануне первой годовщины катастрофы, 10 апреля 1987 г., на заседании Секретариата ЦК КПСС проголосовали, как всегда, единогласно (совершенно секретный протокол №46): «… Голосовали: тт. Горбачев — за, Алиев — за, Воротников — за, Громыко — за, Лигачев — за, Рыжков — за, Соломенцев — за, Чебриков — за, Шеварднадзе — за, Щербицкий — за».

К статье

Авария на 4-ом энергоблоке Чернобыльской АЭС, ставшая одной из величайших техногенных катастроф в истории человечества, произошла 26 апреля 1986 г. И вот уже четверть века не утихают страсти при объяснении её причин .

Вокруг чернобыльской аварии сразу же сложилось множество мифов и главный из них это образ расхлябанного, безответственного эксплуатационного персонала, который грубейшим образом нарушал регламент и инструкции по эксплуатации, самовольно проводил опасный эксперимент, не согласовав его ни с кем, отключил и заблокировал все мыслимые защиты и системы безопасности, потому всё и произошло. Этот миф был сразу же подхвачен журналистами и вошёл в массовое общественное сознание, где он господствует до сих пор. На этом фоне особенности физики и дефекты конструкции реактора РБМК-1000, взорвавшегося на Чернобыльской АЭС, без которых авария не могла бы произойти, представляются некой второстепенной мелочью, не говоря уже о качестве регламентирующей документации, правила которой нарушил эксплуатационный персонал. Отражением этой точки зрения являются наиболее известное художественное произведение о Чернобыльской аварии (выдаваемое за документальный репортаж) и наиболее популярная статья в интернете (претендующая на научный анализ) .

Существует и прямо противоположная точка зрения, отрицающая все эти обвинения в адрес эксплуатационного персонала и возлагающая главную вину за произошедшую аварию на создателей реактора РБМК-1000, его Главного конструктора и Научного руководителя. Согласно этой точке зрения причиной аварии являются ошибки в конструкции реактора и при обосновании его физических характеристик, а также нарушения правил ядерной безопасности, допущенные при его проектировании. А неправильные действия персонала, создавшего аварийную ситуацию, объясняются плохим качеством регламента эксплуатации, которые при этом никак не нарушались. Эта точка зрения детально отражена в книгах-воспоминаниях, написанных с изложением максимума технических подробностей непосредственными участниками и свидетелями аварии: А.С. Дятловым и Н.В. Карпаном . Оба автора работали в это время на чернобыльской АЭС заместителями главного инженера.

Как же так получилось, что за 20 с лишним лет «авторитетные каждый в своей области люди, изучали, фактически, одни и те же аварийные материалы, а пришли к диаметрально противоположным выводам»? Такое стало возможным, только потому, что первичные материалы по аварии не были опубликованы полномочной и авторитетной комиссией специалистов в виде какого-либо официального документа, имеющего юридическую силу. Это породило ещё один миф, усиленно муссируемый в , откуда и взята вышеприведённая цитата. Миф состоит в утверждении, что ничего толком неизвестно о том, как протекала авария, точных данных нет, а то что предлагают в качестве таковых, это в лучшем случае вольное изложение, а то и домыслы отдельных заинтересованных лиц и групп или, ещё того хуже, сознательная дезинформация.

Оставляя в стороне явно конспирологические теории, проясним ситуацию. Реактор РБМК-1000 и энергоблок в целом были оснащены большим количеством (несколько тысяч) датчиков внутриреакторного и технологического контроля. Их показания зарегистрированы показывающими и самопишущими приборами Блочного Щита Управления (БЩУ) и (или) записаны на магнитной ленте информационно-управляющего вычислительного комплекса СКАЛА специальной программой Диагностической РЕГистрации ДРЕГ. Все эти данные рассекречены только в 1990 г. Но к этому времени расследование причин аварии было уже закончено, и специалисты, непосредственно в нём участвовавшие, были давно с этими данными знакомы, а остальным, как считалось, «лишнюю» информацию знать не обязательно. Эти данные так и не были опубликованы в их первичном виде, а широкая общественность вообще не знает об их существовании. Но из этого отнюдь не следует, что нельзя доверять тем источникам, где такие данные приводятся. Во всех этих публикациях, как бы ни были различны взгляды их авторов, а порой даже диаметрально противоположны , фактические данные по аварии практически полностью совпадают. Дело не в отсутствии первичной информации, а в нежелании признать объективную реальность, когда она противоречит собственным убеждениям.

Сущность чернобыльской аварии невозможно понять, не получив сначала представления о реакторе РБМК-1000 и некоторых деталях протекающих в нём ядерно-физических процессов.

Реактор РБМК-1000

Производство электроэнергии на энергоблоках атомной электростанции с реактором РБМК принципиально в общих чертах не отличается от того, как это происходит на энергоблоке тепловой электростанции ТЭС, оснащённом паровым котлом определённого типа, с многократной принудительной циркуляцией.

Рис. 1.

В случае РБМК контур многократной принудительной циркуляции (КМПЦ) состоит из двух одинаковых петель, охлаждающих каждая свою половину реактора (на рис. 1 изображена одна из них). В обоих случаях пар генерируется в вертикальных трубах, являющихся частью КМПЦ. В котельной установке это экранные трубы, устилающие внутреннюю поверхность топочной камеры и обогреваемые тепловым излучением факела горящего органического топлива и горячими газами – продуктами сгорания. В реакторе РБМК это топливные (технологические) каналы (ТК), пронизывающие графитовую кладку реактора, а нагрев осуществляется тепловыделяющими элементами (твэл), собранными в тепловыделяющие сборки (ТВС), находящиеся внутри этих каналов.

Ядерное топливо

Сами твэл представляют собой стержни, набранные из таблеток ядерного топлива (двуокись урана 2% обогащения по урану-235), заключённые в герметичную металлическую оболочку. Тепло выделяется как результат высвобождения внутренней энергии связи при делении ядер урана-235 в результате их взаимодействия с нейтронами в самоподдерживающейся цепной реакции (СЦР). Огромность этой энергии (при сгорании, т.е. делении 1 г урана выделяется 0,95 МВт·сутки тепловой энергии) создаёт ряд принципиальных отличий в использовании ядерного и органического топлива, из которых принципиально важны два.

1. Органическое топливо непрерывно поступает в топочную камеру парового котла и сразу же целиком сгорает, продукты сгорания также непрерывно удаляются, не оказывая влияния на процесс горения дальнейших порций топлива. В случае ядерного топлива всё обстоит наоборот. Весь запас топлива на три года вперёд находится в реакторе, и необходимо принудительно поддерживать очень медленный процесс его сгорания. А продукты сгорания (изотопы, образовавшиеся в результате ядерной реакции деления) остаются в составе топлива и участвуют вредным образом в процессе его дальнейшего горения (отравляют его).

2. Всё управление паропроизводительной (тепловой) мощностью парового котла осуществляется регулированием подачи топливовоздушной смеси через форсунки котельной установки в объём топочной камеры. Система регулирования непосредственно воздействует на материальные параметры (расход топлива, расход воздуха и т.д.) и этим определяет текущий уровень мощности котельной установки. В случае ядерного реактора управление его тепловой мощностью осуществляется сильно опосредованно, через влияние на нейтронно-физические процессы, сопровождающие ядерную реакцию деления. А протекание этих процессов помимо регулирования зависит и ещё от многих других факторов.

Реактивность

Система регулирования мощности реактора непосредственно воздействует на некую обобщённую характеристику физического состояния реактора, которая описывается теоретическим понятием – реактивность – отличие эффективного коэффициента размножения нейтронов от единицы. Если величина реактивности равна нулю (критический реактор), мощность реактора не меняется, если реактивность больше нуля, т.е. положительна (надкритический реактор), то мощность растёт, если реактивность отрицательна (подкритический реактор), то мощность падает. При этом уровень мощности может быть любым, реактивность определяет только относительную скорость его изменения, независимо от величины самого уровня.

Регулируется мощность стержнями из поглощающего нейтроны материала, погружаемыми в активную зону реактора. Стержни перемещаются в каналах, аналогичных топливным, и тоже охлаждаются водой. На каждые 14 топливных каналов приходится 2 канала системы управления и защиты (СУЗ). Погружение стержня в реактор уменьшает его реактивность, или, иначе говоря, вводит отрицательную реактивность, извлечение – положительную. Регулирование (т.е. поддержание) мощности осуществляется небольшим перемещением стержней около положения равновесия при малейшем отклонении мощности от заданного значения. Это выполняется автоматически одним из трёх регуляторов АР1, АР2, АР3, управляющих каждый группой из 4-х стержней, либо 12-ю одиночными стержнями системы ЛАР (локальное автоматическое регулирование). Возможно и непосредственное управление электроприводами всех стержней вручную.

Реактивность может меняться и сама за счёт различных физических процессов в реакторе: изменение температуры топлива, замедлителя (графита), температуры и плотности теплоносителя. Больше всего влияет на реактивность выгорание урана и отравление ксеноном-135, сильным поглотителем нейтронов. Выгорание урана непрерывно действующий фактор. При работе на постоянном номинальном уровне мощности реактивность в реакторе РБМК-1000 уменьшается со скоростью примерно 1% в месяц. Это изменение реактивности компенсируется заменой топливных сборок (ТВС) с выгоревшим топливом на свежие. В реакторе РБМК эта замена производится на ходу, без остановки реактора, с помощью специальной перегрузочной машины.

Запас реактивности

Стержни СУЗ помимо регулирования мощности внесением малых изменений реактивности выполняют ещё и другую функцию – компенсация больших изменений реактивности, возникающих в реакторе. Эту функцию выполняют все остальные (кроме автоматических регуляторов) стержни, погружаемые в реактор. Выгорание топлива идёт непрерывно, а его перегрузка (хотя её и называют непрерывной) выполняется дискретно во времени, поэтому в реакторе должно постоянно присутствовать некоторое избыточное количество урана, создающее положительную реактивность. Она и компенсируется между перегрузками. То есть, создаётся запас реактивности, который расходуется по мере выгорания топлива.

Первоначально при загрузке реактора, когда все ТВС в активной зоне содержат свежее топливо, запас реактивности чрезмерно велик, и тогда он компенсируется дополнительными поглотителями (ДП), размещаемыми вместо ТВС в топливных каналах. Эти ДП постепенно извлекаются и заменяются на ТВС так что, в конце концов, наступает стационарный режим перегрузок, когда ДП больше не извлекаются, и перегрузка состоит только в замене выгоревших ТВС на свежие, а положительная реактивность компенсируется стержнями СУЗ. Запас реактивности, остающийся при этом, называется оперативным. Поскольку оперативный запас реактивности (ОЗР) играет важную роль в чернобыльской аварии, остановимся на нём несколько подробней.

Запас реактивности в практике эксплуатации реактора принято измерять в эффективных стержнях РР (ручного регулирования). 1 ст. РР – это реактивность, которая, которая в среднем вносится в реактор при полном перемещении одного стержня из одного крайнего положения в другое. В этих же единицах измеряться может и сама реактивность, но, вообще говоря, реактивность это безразмерная величина, измеряемая в абсолютных единицах (а.е.р.), в процентах (%) или в долях некоторой пороговой величины β. Для реактора РБМК, работающего в режиме стационарной перегрузки топлива, 1 ст. РР = 0,13 β = 0,063% = 0,00063 а.е.р. .

Под оперативным запасом реактивности понимается любая появляющаяся в реакторе положительная реактивность, скомпенсированная стержнями СУЗ. Расходуется этот ОЗР на компенсацию любой отрицательной реактивности, появляющейся в процессе работы реакторе, и это без сомнения в первую очередь ксеноновое отравление.

Ксеноновое отравление

Различают два вида отравления: 1) стационарное отравление, когда имеет место равновесие между образованием ксенона и его радиоактивным распадом и выгоранием на стационарном уровне мощности; 2) нестационарное отравление, когда изменение мощности реактора нарушает это равновесие. Стационарное отравление (отрицательная реактивность) может компенсироваться избыточным количеством топлива в реакторе. Но при остановке реактора произойдёт в конце концов его полное разотравление (радиоактивный распад ксенона), и возникает положительная реактивность, которая компенсируется органами регулирования, и тем самым появляется (или увеличивается, если он уже имелся) ОЗР.

Рис. 2.

При быстром снижении мощности реактора отравление сначала растёт, так как сразу прекращается выгорание ксенона, а образование его ещё продолжается из распада предшественника ксенона изотопа йод-135 (в цепочке радиоактивного распада продуктов деления), и скорость образования ксенона-135 превышает скорость его распада. Когда эти скорости сравняются, концентрация ксенона и соответственно отравление достигнет максимума, а затем начнёт уменьшаться, в конце концов, ксенон полностью распадётся и наступит полное разотравление. Если окажется, что ОЗР на момент перед началом снижения мощности меньше чем отравление в максимуме (см. рис. 2), то запаса реактивности для поддержания мощности реактора не хватит, и он заглохнет. Все стержни регулирования будут полностью извлечены, и реактор нечем удержать в критическом состоянии. Остаётся только ждать, когда распадётся ксенон, и можно будет снова выводить реактор на мощность. Такая ситуация называется йодной ямой.

Поддержание достаточно большого ОЗР, работая на постоянной мощности, гарантирует от попадания реактора в йодную яму, следовательно, от простоев и недовыработки электроэнергии. Но с другой стороны большой ОЗР это больше вредного поглощения в активной зоне реактора, которое можно компенсировать только снижением выгорания (или повышением обогащения урана). Т.е. поддержание как слишком малого, так и слишком большого ОЗР приведёт к неэффективному использованию ядерного топлива и соответственно к потере экономичности АЭС с реактором РБМК-1000. При создании реактора РБМК-1000 оптимальным, видимо, считался ОЗР в диапазоне 1...2% (, стр. 34...35).

Ядерная безопасность

Работа ядерного реактора основана на том же самом физическом явлении, что и действие ядерного оружия. Но в отличие от атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму, СЦР в ядерном реакторе находится под контролем, и вместо ядерного взрыва представляет собой медленное «горение». Такое оказалось возможным только благодаря тому, что при делении урана не все рождающиеся нейтроны, вылетают мгновенно, а некоторая малая их доля β рождается с запаздыванием в несколько секунд (запаздывающие нейтроны). Такой реактор на одних мгновенных нейтронах всегда подкритичен и становится надкритическим только при учёте запаздывающих нейтронов. Быстродействия системы управления реактором вполне хватает для того, чтобы держать СЦР под контролем, если реактивность реактора заметно меньше β.

Аварийная защита реактора

Самое страшное, что в принципе может произойти с ядерным реактором, это его неконтролируемый разгон на мгновенных нейтронах, или, проще говоря, неорганизованный ядерный взрыв. Для этого нужно чтобы в реакторе по какой-то причине появилась большая положительная реактивность, больше значения β, и система регулирования не успевает и не может её скомпенсировать. Такого развития событий нельзя допустить ни в коем случае, поэтому на всех реакторах, начиная с самого первого, построенного в 1942 г, помимо системы регулирования имеется аварийная защита, единственное назначение которой – введение в реактор как можно быстрее большой отрицательной реактивности и прекращение тем самым СЦР (заглушение реактора).

Тогда же эта функция аварийной защиты получила специальное название SCRAM, чтобы выделить её среди всех прочих технических средств и защитных функций, обеспечивающих безопасную работу реактора. Аббревиатура SCRAM расшифровывается обычно, как Safety Control Rod Axe Man или Simulated Chicago Reactor Axe Man. В любом случае это ассоциация с образом человека с топором, перерубающего канат, на котором висят стержни, падающие в реактор. Что, собственно в большинстве случаев, и заложено в механизм работы аварийной защиты, только вместо перерубания каната, происходит разъединение электромагнитной муфты, удерживающей стержни в поднятом положении. Как только снимается питание электромагнита, стержни свободно падают вниз. Иногда для увеличения быстродействия стержни выстреливаются сжатой пружиной.

Считается, что быстродействие в 4 секунды (т.е. время, в течение которого стержни погружаются на полную длину) и эффективность в 2% (т.е. вносимая отрицательная реактивность) достаточны для обеспечения ядерной безопасности реактора. В реакторе РБМК-1000 (до 1986 г.) аварийная защита была значительно менее быстродействующей (полное перемещение стержней за 18 с), но зато значительно более эффективной (вносимая отрицательная реактивность 9,5%). Если поделить одно на другое, то получатся требуемые величины – 2% за 4 с. Т.е. таким нетрадиционным способом, как бы выполняются требования по ядерной безопасности. Но чернобыльская авария показала, что это не так.

Защита от неконтролируемого разгона реактора (SCRAM) автоматически срабатывает при превышении мощности реактора или скорости её роста выше заданного предела. Никогда никому не придёт в голову отключать эту защиту на работающем реакторе. Да это и невозможно без взлома. Эта защита является автономной частью Системы Управления и Защиты (СУЗ) реактора. Помимо всего прочего её высокая надёжность достигается за счёт многократного дублирования и логической защиты от ложных срабатываний. Аварийный сигнал SCRAM (в реакторе РБМК он называется АЗ-5) вырабатывают по показаниям нейтронных датчиков независимо две разные электронные схемы: аварийная защита по мощности (АЗМ) и по скорости её роста (АЗСР).

Коэффициенты реактивности

Как бы ни была надёжна аварийная защита, она срабатывает, когда мощность реактора уже растёт. Но ещё безопасней будет, если в реакторе при росте мощности сама собой возникает отрицательная реактивность без всякого вмешательства СУЗ, т.е. когда имеется отрицательная обратная связь между мощностью и реактивностью. Тогда реактор способен к саморегулированию, и никакой ядерный взрыв в нём в принципе невозможен. И такое требование в стандартах и правилах по ядерной безопасности существует. Другое дело, что выполнение этого требования связано с тонкими вопросами нейтронной физики, и проверить на стадии проектирования выполняются ли эти требования в данной конструкции реактора, не просто.

Обратные связи описываются в понятиях эффектов и коэффициентов реактивности. Эффект это изменение реактивности при заданном изменении какого либо параметра, характеризующего состояние активной зоны реактора, например, температуры топлива, замедлителя и др. (температурный эффект). Коэффициент реактивности это отношение изменения реактивности к изменению параметра (при малых изменениях), т.е. производная от эффекта. В реакторе РБМК особую роль с точки зрения безопасности играет паровой (иначе пустотный) эффект и паровой коэффициент реактивности α φ . С ростом паросодержания уменьшается количество воды в активной зоне (увеличивается количество пустоты), и если вода действует как замедлитель, то реактивность падает и α φ отрицателен, так как ухудшается замедление нейтронов. Если же вода действует как поглотитель (на фоне графита, практически не поглощающего нейтроны) то α φ положителен, так как уменьшается вредное поглощение, и реактивность растёт.

При изменении мощности реактора изменяются все параметры в активной зоне и проявляются все эффекты реактивности. Динамика реактора определяется суммарным действием этих эффектов, как отрицательных, так и положительных, и, в конечном счете, важен результат – мощностной коэффициент реактивности α w (приращение реактивности на единицу приращения мощности). Реактор способен к саморегулированию, если α w отрицателен, а если он положителен, то такой реактор неустойчив и ядерноопасен. Но здесь есть одна тонкость.

При изменении мощности реактора разные эффекты проявляются с разной степенью инерционности, так например, температура графита меняется очень медленно, а разогрев топлива, дальнейшая передача тепла воде и увеличение парообразования происходит достаточно быстро. Различают два мощностных эффекта реактивности: полный, который проявляется при переходе с одного стационарного уровня мощности на другой, и быстрый, определяемый только температурой топлива (доплер-эффект при захвате резонансных нейтронов в топливе) и парообразованием (α φ). Отрицательность полного мощностного эффекта, обеспечивает саморегулирование реактора при медленных переходных процессах (с чем главным образом и имеют дело при эксплуатации АЭС). Тогда как отрицательность быстрого мощностного коэффициента исключает опасность самопроизвольного неконтролируемого возрастания мощности, и гарантирует ядерную безопасность реактора.

В реакторе РБМК, как выяснилось после Чернобыльской аварии, быстрый мощностной коэффициент при работе на малой мощности был положительным. Это произошло в результате ошибки в расчётах величины α φ при проектировании реактора (, стр. 556).

Кроме неконтролируемого роста мощности реактора, существует ещё ряд различных аварийных ситуаций, при которых требуется срочно остановить реактор, чтобы не произошли разрушения пусть много меньшего масштаба, но способные на длительный срок вывести из строя энергоблок АЭС или загрязнить радиоактивностью окружающую среду. Для срочной остановки реактора в таких случаях используется тот же исполнительный механизм аварийной защиты, что и для предотвращения неконтролируемого разгона. То есть электронные схемы, отслеживающие и распознающие эти аварийные ситуации, вырабатывают тот же самый аварийный сигнал АЗ-5, что и схемы АЗМ и АЗСР. Такие аварийные ситуации обычно связаны с какими-либо опасными отклонениями параметров технологического процесса в энергоблоке, грозящими серьёзными нарушениями режима охлаждения активной зоны реактора или потерей целостности контора циркуляции, но не авариями масштаба катастрофы. Эти электронные схемы, называются технологическими защитами , и они в отличие от АЗМ и АЗСР могли блокироваться с пультов управления, чтобы избежать излишних остановок энергоблока, когда на самом деле необходимости в этом нет. Вот такими защитами и манипулировал оперативный персонал 26-го апреля 1986 г.

Остаточное тепловыделение и радиационная безопасность

Принципиальное отличие ядерного реактора от котельной установки ТЭС ещё и в том, что в нём нельзя полностью «выключить» тепловыделение. Не всё тепло, обязанное своим происхождением делению ядер, выделяется в реакторе сразу, около 7% этого тепла выделяется при последующем радиоактивном распаде продуктов деления. В остановленном реакторе ещё долго продолжается выделение тепла, пока не распадутся образовавшиеся продукты деления, и всё это время его активную зону надо охлаждать. Это остаточное тепловыделение вначале довольно быстро спадает, но даже через сутки после остановки оно составляет около 0,5% от номинальной мощности, т.е. порядка 10...15 МВт тепловой мощности. И всё это выделяемое тепло необходимо отводить, иначе разрушение активной зоны реактора неминуемо и оно грозит аварией, сравнимой с чернобыльской.

В нормальных условиях при остановке реактора отвод этого остаточного тепловыделения не представляет проблемы. Сначала циркуляцию теплоносителя через активную зону обеспечивают ГЦН, продолжая работать так же, как они работали на мощности, а затем, если это потребуется, включается специальная система расхолаживания реактора. Опасность возникает только в аварийных ситуациях, когда почему-либо оказываются неработоспособными ГЦН или, если из-за разрушений в КМПЦ, активная зона реактора может остаться без охлаждения. На этот случай предусматриваются проектом системы безопасности. Две самые тяжёлые аварийные ситуации были рассмотрены в проекте.

1. «Потеря собственных нужд», т.е. исчезновение электропитания насосов и вообще всего вспомогательного оборудования обслуживающего энергоблок. Это может произойти только при полном обесточивании АЭС, когда невозможно взять питание ниоткуда, не только от собственного генератора, но и от соседнего энергоблока, и от резервного трансформатора из внешней линии электропередач, на которую работал энергоблок. На этот случай предусмотрен свой собственный автономный источник энергии резервная дизельная электростанция (РДЭС), которая запускается автоматически и подаёт питание на шины собственных нужд. Время, в течение которого РДЭС включалась в работу и набирала полную мощность, не превышает 1 мин. А в течение этого времени ГЦН качают воду по инерции, за счёт механической энергии, запасённой в массивном маховике, установленном на этот случай на валу каждого ГЦН.

2. Разрыв напорного коллектора ГЦН полным сечением (его внутренний диаметр 900 мм). Мгновенно остаётся без охлаждения половина активной зоны реактора, это «максимальная проектная авария» (МПА). На этот случай предусмотрена специальная Система Аварийного Охлаждения Реактора (САОР). Она включает в себя насосы аварийного охлаждения, обеспечивающие вместо ГЦН циркуляцию теплоносителя через активную зону реактора, и гидроёмкости с большим запасом воды, откуда она под большим давлением газовой подушки может поступать в каналы реактора, минуя ГЦН и разрушенную часть КМПЦ. Гидроёмкости это быстродействующая, но краткосрочная часть САОР, она работает не более 2-х минут пока запускаются аварийные насосы САОР, которые могут вести длительное расхолаживание. Соответствующая технологическая защита распознаёт такую аварию и вырабатывает аварийные сигналы: МПА для запуска САОР и АЗ-5 для заглушения реактора.

Выбег турбогенератора

Итак, безопасность обеспечена при каждой из двух перечисленных аварий, в одном случае с помощью САОР, в другом с помощью РДЭС. Но, если эти две аварии произойдут одновременно по общей, причине, то в этом случае аварийные насосы САОР не смогут включиться в работу, пока не заработает РДЭС, т.е. образуется зазор по времени примерно 1 мин., в течение которого охлаждение активной зоны реактора остаётся под угрозой. В 1976 г в связи с созданием реакторов РБМК второй очереди, было предложено (главным конструктором реактора) использовать в этом случае выбег турбогенератора. Механической энергии запасённой в роторе турбогенератора достаточно для электроснабжения аварийных насосов, пока не заработает РДЭС.

Предложение было поддержано проектировщиком АЭС и научной общественностью. Оно было отражено в учебных пособиях по электротехнике АЭС и даже в проектной документации, но в очень общем виде, и оно не было внедрено. Дважды или даже трижды проведённые испытания в 1982, 1984 и в 1985 гг. показали, что совместный выбег турбогенератора с механизмами собственных нужд, это не такой простой режим, и чтобы он осуществлялся, необходима дополнительная доработка штатной системы возбуждения генератора. Это было сделано, и при очередной остановке 4-го блока ЧАЭС на ППР в 1986 г такие испытания были проведены. На этот раз сами по себе испытания прошли успешно, но произошла Чернобыльская авария, и эти испытания оказались в центре событий, как чуть ли не одна из главных причин аварии.

Авария

Авария произошла во время, когда выполнялась программа испытаний выбега турбогенератора, поэтому скажем несколько слов об этой программе.

Эксперимент

Целью испытаний была проверка возможности использования выбега для поддержания производительности механизмов собственных нужд пока включатся в работу и наберут полную нагрузку дизель-генераторы (ДГ). Для запуска режима выбега была собрана специальная схема выдачи сигнала МПА в электрическую часть схемы ступенчатого набора нагрузки ДГ и в схему выбега генератора. Сам запуск выполнялся от кнопки, установленной на панели безопасности в БЩУ. Одновременно с нажатием этой кнопки должна быть прекращена подача пара на турбину закрытием стопорно-регулирующих клапанов (СРК).

При реальной МПА закрытие СРК происходит автоматически от срабатывания защитных устройств турбины, а в данном случае это действие выполняет СИУТ (старший инженер управления турбиной). При этом должна автоматически сработать аварийная защита АЗ-5 по отключению 2-х турбогенераторов (один отключён заранее), и реактор должен быть остановлен. Для обеспечения надёжного охлаждения реактора независимо от исхода эксперимента, оборудование собственных нужд было поделено на две группы: оборудование, подключённое к рабочим шинам, на которых напряжение падает в процессе выбега, и оборудование в выбеге не участвующее и подключённое к шинам, сохраняющим постоянное питание. Хотя сигнал на запуск механизмов САОР (гидроёмкостей и аварийных насосов) от кнопки МПА не подавался, во избежание случайностей и заброса воды в КМПЦ, программой предусматривалось отключение ёмкостей на время эксперимента закрытием ручных задвижек на линии подачи воды.

Согласно программе, реактор должен был перед началом эксперимента находиться на мощности 700...1000 МВт.

Хронология событий

Остановка энергоблока на ППР и испытания выбега были запланированы на 25.04.1986 г. Снижение мощности реактора с номинала (3100 МВт) начато в 01:06, и в течение 3-х часов мощность была снижена до уровня 1600 МВт (50%). В эту же ночную смену выполнялись регламентные, а также другие специальные работы, запланированные по турбинам №7 и №8. По окончании этих работ, уже в дневную смену предполагалось выполнять программу испытания выбега турбогенератора ТГ-8. На выполнение всех работ в программе отводилось 4 часа, из них сам эксперимент занимает от силы 1,5 минуты, остальное подготовительные работы. Но жизнь ломает любые планы.

Поступил запрет от дежурного диспетчера Киевэнерго на дальнейшее снижение мощности энергоблока, сначала до 14:00, а потом вообще на неопределённый срок (на Южноукраинской АЭС произошла авария, и нужно возместить потерю генерируемой мощности в энергосистеме). В связи с этим, подготовительные работы по программе выбега были начаты на мощности 50%, и в 14:00 были заблокированы гидроёмкости САОР. Очевидно, предполагалось, что вот-вот поступит разрешение на снижение мощности, после чего подготовительных работ останется всего минут на 20. Однако разрешение было получено лишь к концу вечерней смены, и бригада испытателей весь день прождала в напряжённом ожидании. А испытания пришлись на ночную смену, которая к ним заранее не была готова.

Снижение мощности (с 50%) было начато 25.04.86 в 23:10, и требуемая по программе мощность (700 МВт) была достигнута 26.04.86. в 00:05, уже когда заступила ночная смена. Далее согласно программе испытаний необходимо было включить в работу два дополнительных ГЦН, и приступить к выполнению основной части программы. Однако, этого не произошло, и все дальнейшие действия оперативного персонала были сплошной импровизацией между программой и реальной обстановкой на энергоблоке.

А реальная обстановка такова. Кроме программы испытаний выбега турбогенератора должна была быть выполнена ещё одна работа: измерение вибраций турбины на холостом ходу турбогенератора. Эти две работы, в общем-то, противоречат друг другу. Обе они требуют разгрузки турбогенератора, т.е. отключения его от внешней сети, но в одном случае разгрузка полная, до холостого хода (т.е. без выработки какой-либо электроэнергии), а в другом случае разгрузка только до уровня собственных нужд. В первом случае обороты холостого хода поддерживаются за счёт (небольшой) подачи пара на турбину, и реактор для этого нужен (чтобы не падало давление в БС), во втором случае пар не подаётся, и реактор не нужен, а обороты под нагрузкой собственных нужд сравнительно быстро падают. В программе испытаний выбега такая коллизия не была предусмотрена.

Для поддержания турбогенератора на холостом ходу и измерения вибраций турбины мощность 720 МВт, достигнутая в 00 ч.05 мин., слишком велика и её, видимо, стали снижать дальше (до уровня собственных нужд). Но могло быть и так: ночная смена А.Ф. Акимова приняла реактор на ходу, во время быстрого снижения мощности с уровня 1600 МВт, при наличии сильного нестационарного ксенонового отравления. Только что пришедший на смену оператор реактора (СИУР) Л.Ф. Топтунов не успел войти в быстро меняющуюся обстановку и без какого-либо определённого умысла просто не сумел стабилизировать мощность на требуемом уровне. Как бы то ни было, мощность снижалась, и во время этого снижения при переходе с одной системы автоматического регулирования (ЛАР) на другую (АР) в 00 ч. 28 мин. Топтунов по оплошности допустил провал мощности реактора практически до нуля. Как именно выходили из провала, и было ли это нарушением технологического регламента – вопрос дискуссионный, но факт остаётся фактом, по выходе из провала была установлена мощность реактора 200 МВт (вместо 700, указанных в программе).

После выхода из провала началась работа (в 00 ч. 41 мин) по измерению вибраций турбины, которая закончилась в 01 ч.16 мин, и только после этого можно было приступить, к испытанию выбега. Работа реактора на малом уровне мощности при малом ОЗР сопровождалась неустойчивостью теплогидравлических параметров и возможно неустойчивостью нейтронного поля. Об этом свидетельствуют многократные аварийные сигналы по уровню в барабане сепараторе (БС), срабатывания БРУ-К (Быстродействующая Редукционная Установка, отводящая пар в Конденсатор, минуя турбину), перерегулирования в расходе питательной воды, и выходы из строя автоматических регуляторов нейтронной мощности АР1 и АР2. Именно поэтому, видимо, в период с 00:35 по 00:45, чтобы сохранить реактор на мощности, были заблокированы аварийные сигналы по теплогидравлическим параметрам КМПЦ (и сигнал АЗ-5 по отключению 2-х ТГ). Насколько эти действия персонала согласуется с регламентом эксплуатации, мы позже обсудим. А сейчас прокомментируем рис. 3.

Рис. 3.

Мощность (точнее поток нейтронов, которому она пропорциональна) в реакторе РБМК-1000 измеряется двумя различными независимыми способами: интегрированием показаний более сотни датчиков системы внутриреакторного контроля (СФКРЭ) и по показаниям 4-х внешних (Боковых) Ионизационных Камер (БИК). Автоматические Регуляторы (АР) и оператор, управляя реактором в ручную, поддерживают мощность по показаниям БИК. Эти датчики безынерционны и мгновенно отслеживают все изменения интегральной мощности, но они не дают представления о распределении тепловыделения в активной зоне, от которого зависит абсолютный уровень мощности реактора. Поэтому тепловая мощность реактора в абсолютных единицах определяется по СФКРЭ. При нормальной работе реактора, когда распределение энерговыделения (нейтронного потока) по активной зоне устойчиво и мощность реактора постоянна и достаточно велика, обе системы контроля показывают одно и то же. Но в переходных режимах (из-за большой инерционности датчиков) и на малой мощности (из-за чувствительности датчиков к гамма-излучению) мощность, измеренная по СФКРЭ, недостоверна и отличается от показаний ИК.

Мощность реактора по показаниям БИК (на рис. 3) не менялась вплоть до нажатия кнопки АЗ-5, мощность же по СФКРЭ немного возросла за последние 5...10 минут. Это означает, что распределение нейтронного потока по активной зоне существенно менялось, но система регулирования с этим в целом справлялась. На рис. 3 также изображена работа автоматических регуляторов (их погружение в активную зону). Сигналы неисправности АР означают, что соответствующий регулятор извлёк (или погрузил) свои 4 стержня до предела и отключился. Чтобы этого не происходило, оператор должен вовремя отслеживать такие ситуации и проводить перекомпенсацию реактивности с помощью стержней ручного регулирования (РР). Сигналы ПК вверх-вниз это и есть предупреждения об этом. На протяжении всего времени вплоть до начала эксперимента стержни РР в основном только извлекались из реактора. Временные выключения ДРЕГ из работы не представляют ничего серьёзного, и связаны с какими-либо рутинными работами на вычислительном комплексе СКАЛы. Во всяком случае, последний перерыв в работе, это перезагрузка программы ДРЕГ с новыми установочными данными перед началом эксперимента.

Не меньше, а может быть даже и больше сложностей в управлении энергоблоком, чем описано выше для реактора, создавала нестабильность тепло-гидравлических параметров в КМПЦ. Тем не менее, работы по программе испытаний выбега решено было продолжить. В 01:00 была установлена в ДРЕГ регистрация основных наиболее существенных параметров (расходы питательной воды, уровни и давления в БС, расходы через каждый ГЦН, и др.) с интервалом 2 с и были включены в работу ещё два дополнительных ГЦН (в 01:02 и в 01:06 соответственно). При этом суммарный расход через активную зону более чем на 20% превысил регламентное значение. Состояние опасное с точки зрения вскипания теплоносителя на входе в активную зону, а также возможности кавитации на ГЦН и срыва циркуляции.

Но никакой опасности ядерной аварии эксплуатационный персонал не чувствовал и предполагать не мог. Все твёрдо знали, что быстрый мощностной коэффициент реактивности у реактора отрицателен, и вообще реактор находится под надёжной защитой «SCRAM» от любых случайностей. Эксперимент начался в 01:23:04, закрылись стопорные клапаны турбины, и начался совместный выбег турбогенератора ТГ-8 с четырьмя ГЦН (и другим электромеханическим оборудованием). Включение в работу дизель-генератора и ступенчатый набор нагрузки закончилось к 01:23:44 и в течение этого времени электроснабжение собственных нужд осуществлялось за счёт выбега турбогенератора.

Поведение параметров энергоблока за время выбега (исключая последние несколько секунд аварийного процесса) в целом не отличается от предыдущего и даже выглядит внешне более стабильным. Давление в барабанах-сепараторах растёт, уровень восстанавливается, расход через активную зону убывает, расход питательной воды удерживается с точностью ±50 т/час. Опасность кавитации и закипания на входе в активную зону уменьшается. Как показали последующие расчёты (, стр. 114), максимальной она была за 2 мин до начала выбега.

Незаглушение реактора с началом выбега являлось серьёзным нарушением программы эксперимента и в корне меняло его статус. Этим он превращался из работы, касающейся только различных переключений в электрических цепях энергоблока на остановленном реакторе, в ядерноопасную работу при работающем реакторе. Так как аварийная защита по отключению 2-х ТГ была ранее заблокирована, то заглушить реактор должны были кнопкой АЗ-5 одновременно с прекращением подачи пара на турбину. Однако этого не произошло, кнопка АЗ-5 была нажата спустя 35 с после закрытия СРК, в 01:23:40 (по времени ДРЕГ), что уже практически в конце, а не в начале выбега.

Далее в реакторной установке начался аварийный процесс, закончившийся полным разрушением реактора и значительной части здания энергоблока с выбросом раскалённых фрагментов активной зоны (графита и обломков твэл), последующими пожарами на крышах примыкающих зданий, в машинном зале и, что самое тяжёлое, пожаром в шахте реактора. Практически все свидетели, находившиеся как в здании, так и за его пределами, говоря о своих ощущениях, описывают это, как два последовательных взрыва с интервалом в несколько секунд (второй взрыв значительно мощнее первого).

Аварийный процесс от момента нажатия кнопки АЗ-5 до разрушения реактора протекал так быстро, что для его полноценного наблюдения оказалось недостаточным разрешение по времени, даваемое программой ДРЕГ, не говоря уже о самопишущих приборах БЩУ, настроенных на регистрацию со скоростью протяжки ленты 60 мм/час. Единственным документом регистрации с разрешением, достаточным для точной взаимной привязки по времени основных событий аварии, оказалась осциллограмма выбега.

Последовательность событий, зарегистрированных за последние 10 с, хорошо укладывается в определённую картину аварии. Детально схема развития аварийного процесса разрушения реактора очень мало проработана, но наиболее общепринята такая схема. В реакторе появилась большая (нескомпенсированная) положительная реактивность, и катастрофически быстро возрастает мощность. Увеличивается парообразование и растёт давление в технологических каналах реактора (ТК). За счёт большого положительного парового коэффициента реактивности ввод реактивности и рост мощности ещё более ускоряется. В некоторых наиболее тепло-напряжённых ТК топливо разогревается до чрезмерно высоких температур (близких или даже превышающих температуру плавления) и тепловыделяющие сборки (ТВС) разрушаются.

Разрушение ТВС и контакт топлива со стенкой ТК вызывает разрушение самого ТК. Пар получает выход в реакторное пространство (РП), герметически ограниченное цилиндрическим кожухом реактора и защитными плитами, сверху и снизу, в которых жёстко, на сварке, закреплены каналы. Обезвоживание каналов и рост реактивности ещё более ускоряется. Разрушение нескольких ТК (хватает двух) вызывает сильный рост давления в РП, достаточный для отрыва и подъёма верхней защитной плиты. Это в свою очередь (чисто механически) вызывает массовое разрушение технологических каналов и выход пара (под давлением ≈ 70 атм) в открытое пространство. Всё происходит практически мгновенно, и это есть первый (паровой) взрыв. Как взрыв парового котла. Вся активная зона реактора сразу и полностью обезвоживается, чем вносится положительная реактивность уже намного превышающая долю запаздывающих нейтронов β. Происходит разгон реактора на мгновенных нейтронах и его полное разрушение. Это уже второй (ядерный) взрыв. Не взрыв атомной бомбы, но той же физической природы.

Ни одно зарегистрированное системой ДРЕГ и приборами БЩУ событие не противоречит вышеописанному сценарию и наоборот ни одна из других (хоть сколько-нибудь осмысленных) альтернативных схем развития аварийного процесса не удовлетворяет всей совокупности зарегистрированных данных. Эта схема согласуется также с физическими характеристиками реактора. Непримиримые дискуссии велись (и кое-кем ведутся до сих пор) вокруг двух вопросов: 1) что явилось причиной начального ввода положительной реактивности и какова её величина; 2) когда и как начался этот ввод положительной реактивности.

Ну а где же была аварийная защита реактора («человек с топором»), почему она не остановила аварийный процесс с самого его начала и не заглушила реактор?

Причины

Причины любой крупной аварии всегда ассоциируются в общественном сознании (и не только в нём) с вопросом «кто виноват», и это сильно затрудняет её техническое расследование. Гораздо продуктивнее другое значительно более точное понятие – исходное событие аварии . Так, например, можно ли считать причиной чернобыльской аварии нарушение в 07:00 25.04.86 эксплуатационным персоналом регламента эксплуатации, требовавшего срочно остановить энергоблок, а персонал продолжал работать, как ни в чём не бывало? Конечно можно. Если бы реактор остановили, никакой аварии не было бы. А можно ли считать это исходным событием аварии? Конечно, нет. Реактор продолжал после этого нормально работать ещё почти сутки, и работал бы дальше, если бы не произошли другие события. То же самое можно сказать и о провале мощности в 00:28 26.04.86. Если бы позволили реактору заглохнуть, и не стали его снова выводить на мощность, то не было бы аварии. Но исходным событием аварии это точно не было, реактор после этого ещё проработал почти час и при желании в любой момент мог бы быть остановлен без всякой аварии. И даже закрытие СРК турбины (т.е. эксперимент с выбегом ТГ) не является таким исходным событием. Если бы персонал знал, что реактор находится во взрывоопасном состоянии, чего не было видно ни по каким приборам или сигналам БЩУ, то он мог бы спокойно не спеша остановить реактор, не взрывая его. Для выбега работающий реактор был не нужен.

А можно ли считать исходным событием аварии нажатие кнопки аварийной защиты в 01:23:40 ? Оказывается, не только можно, но и нужно. Действительно, до момента нажатия кнопки АЗ-5 никаких признаков катастрофического возрастания мощности реактора не наблюдается, а через три секунды после этого момента мощность зашкаливает по всем приборам и на самописце даёт вертикальную линию (рис. 3). Как такое может быть («тормоза разгоняют автомобиль»)? Оказывается, может.

Особенности конструкции и физики реактора РБМК-1000

Всё дело в особенностях конструкции стержней регулирования и аварийной защиты. Стержни состоят из двух секций: секция поглотителя нейтронов из карбида бора, имеющая длину практически равную высоте активной зоны (7 м) и секция вытеснителя из графита (≈ 4,5 м), секции соединены между собой телескопической тягой. Стержни перемещаются в каналах СУЗ (аналогичных топливным каналам, в которых размещаются тепловыделяющие сборки ТВС) и охлаждаются водой.

Рис. 4.

Когда стержень находится в крайнем верхнем положении рис. 4a, в активной зоне размещается его графитовая часть. Графит, это замедлитель, почти не поглощающий нейтроны, в отличие от воды, которая тоже замедлитель, но нейтроны поглощает значительно сильнее. Если стержень находится в крайнем нижнем положении рис. 4d, то в активной зоне реактора расположен сильный поглотитель карбид бора. Тем самым перемещение стержня из крайнего верхнего в крайнее нижнее положение вносит в реактор большую отрицательную реактивность, способную заглушить реактор при любой аварийной ситуации.

Однако, посмотрим, как вносится эта отрицательная реактивность во времени. При перемещении стержня (рис. 4b), в верхней части активной зоны вносится отрицательная реактивность, за счёт погружения в зону сильного поглотителя (карбид бора). В это же время в нижней части активной зоны вода в канале СУЗ вытесняется графитом и это вносит положительную реактивность, так как графит значительно слабее поглощает нейтроны, чем вода. Это продолжается до тех пор, пока не будет вытеснен весь столб воды в нижней части активной зоны, после чего вносится только отрицательная реактивность (рис. 4b, с). Если отрицательная реактивность, вносимая в верхней части активной зоны, окажется меньше положительной, вносимой в нижней части, то получится, что стержень на каком-то этапе, погружаясь в активную зону, разгоняет реактор вместо того, чтобы его заглушать.

Величина реактивности, которую, перемещаясь, вносит стержень, зависит от величины потока нейтронов в том месте, где эта реактивность вносится (квадратично пропорциональна). Если распределение нейтронного потока равномерно по высоте активной зоны (как на рис. 4a), т.е. одинаково вверху и внизу, то, конечно, вверху вносится гораздо большая (примерно в 2 раза) отрицательная реактивность, чем внизу положительная, и общая вносимая реактивность отрицательна. Если же поток нейтронов внизу гораздо больше чем вверху, то ситуация противоположная, и общая вносимая реактивность положительна. Величина нейтронного потока в данном локальном месте в свою очередь зависит от наличия или отсутствия в этом месте поглотителя. Т.е. пространственное распределение нейтронного потока (нейтронное поле) меняется при перемещении стержней, в одном месте заваливается, зато в другом выпячивается.

Если стержни в активной зоне находятся в произвольных случайных положениях, то при одновременном движении всех стержней вниз (что и происходит при сбросе аварийной защиты) эти изменения нейтронного потока локальны и также случайны, так что в целом (в распределении нейтронов) по реактору как бы ничего не меняется. Происходит нормальный ввод отрицательной реактивности с постоянной скоростью движения стержней. Если же почти все стержни находятся в крайнем верхнем положении, то при их одновременном движении, распределение нейтронов будет сильно деформироваться по высоте активной зоны. Так как это показано на рис. a), b) и c), и так как это было тогда в Чернобыльской аварии. И в реактор несколько секунд, пока вытеснялся столб воды, по сигналу АЗ-5 от кнопки вводилась стержнями положительная реактивность.

Ничего бы подобного не происходило, будь графитовые вытеснители стержней на 1,3 метра длиннее, так что это большая ошибка проекта и конструкции реактора. Конечно, удлинение вытеснителей потребовало бы для их размещения в крайнем нижнем положении соответственно большей высоты подреакторного пространства (со всеми вытекающими последствиями для реакторного здания). Но нельзя же, ведь, оставлять реактор без аварийной защиты, а тем более превращать её в свою противоположность.

Другая роковая ошибка, сделавшая масштаб аварии катастрофическим, это ошибка в расчёте парового (пустотного) эффекта реактивности и неправильный первоначальный выбор физических характеристик реактора при его создании. Знак и величина парового эффекта зависят от соотношения количеств замедлителя (графита) и поглотителя в активной зоне. Если поглотителя относительно много, то вода (теплоноситель) на его фоне мало что добавляет к общему поглощению нейтронов (в процессе замедления), а замедляет нейтроны гораздо лучше, чем графит. Паровой эффект в этом случае отрицателен (чем больше пара, т.е. меньше воды, тем хуже замедление нейтронов). Если поглотителя относительно мало, то поглощающие свойства воды выступают на первый план по сравнению с её замедляющей способностью. В этом случае чем больше пара и меньше воды, тем меньше вредное поглощение, и эффект положительный.

Основной поглотитель нейтронов в реакторе, как вредный (уран-238), так и полезный (уран-335), это ядерное топливо. Реактор РБМК-1000 задумывался как очень экономичный (в смысле использования ядерного топлива) реактор, и именно из этих соображений в нём выбиралось соотношение количества ядер углерода (графита) и урана-235. Конструктивно это вылилось в решётку каналов в графитовой кладке, с шагом 250 мм, содержащих внутри себя твэлы с обогащением 2% по урану-235 (в реакторах первой очереди это было даже 1,8%). Паровой эффект в таком реакторе оказался положительным и большим. Здесь необходимо сделать несколько замечаний.

1. Помимо конфигурации и состава активной зоны, заданных проектом реактора, характер поглощения и замедления нейтронов зависит ещё от многих факторов, меняющихся в процессе его работы. Извлекаются дополнительные поглотители (ДП), размещённые в активной зоне при первоначальной загрузке для компенсации избыточной реактивности. Накапливается плутоний, тоже ядерное горючее, но с совершенно другим характером взаимодействия между замедлением и поглощением. Очень сложно расчётным и экспериментальным путём на физических стендах определить влияние всех этих факторов на величину парового эффекта. Конструкторское проектирование реактора в этой части значительно опережало его расчётно-экспериментальное обоснование.

2. До чернобыльской аварии проектирование, строительство и эксплуатация реакторов РБМК исходили из ошибочного расчёта зависимости реактивности от плотности теплоносителя (, стр. 556, рис. 13.1).

3. Для ядерной безопасности важен не столько сам по себе паровой эффект реактивности, сколько его вклад в быстрый мощностной коэффициент. Эксперименты, выполнявшиеся периодически, в том числе и на блоке №4 ЧАЭС показали, что быстрый мощностной коэффициент за время эксплуатации реактора изменялся от большого отрицательного значения –8,8·10 –4 β/МВт до положительной величины +0,6·10 –4 β/МВт (, стр. 282). Такого не должно быть, с точки зрения ядерной безопасности, даже при наличии надёжной аварийной защиты.

Действия эксплуатационного персонала

Как бы там не было, но реактор взорвался в руках у эксплуатации, и естественно возникает вопрос, что они делали не так, почему именно у них он взорвался. На этот вопрос сразу же был дан ответ , подтверждённый авторитетом МАГАТЭ в докладе международной группы по безопасности реакторов INSAG . Эксплуатационный персонал «нарушил важнейшие положения регламента эксплуатации в части безопасности ведения технологического процесса », и перечислено семь таких нарушений. Но в 1991 г. многие из, сделанных в этом докладе утверждений относительно нарушений регламента, были признаны не соответствующими истине, и в новой редакции доклада МАГАТЭ его выводы были существенно пересмотрены.

В этой связи, нисколько не подвергая сомнению необходимость соблюдения регламента, тем не менее, следует классифицировать действия эксплуатационного персонала не только как регламентные и не регламентные, но и как правильные и неправильные. И если эти классификации не совпадают, то следует разбираться не только с нарушениями регламента, но и с самим регламентом. При нормально написанном регламенте не может быть неправильных действий, им разрешённых, равно как и не должно быть запрета на правильные действия.

Большинство нарушений, в которых обвинили персонал, на самом деле никак не влияли на протекание аварии, и не они её вызвали. Наиболее ярким из таких нарушений, является блокирование на долгое время гидроёмкостей САОР. Они, в общем-то, предназначены для борьбы именно с такого рода авариями (потеря теплоносителя в результате МПА), но в данном случае их наличие или отсутствие ничего не меняло, хотя бы потому, что не возникало сигнала на автоматическое включение САОР. Про другие нарушения, такие как манипулирования уставками аварийной защиты по уровню или давлению в БС, если и можно говорить об их влиянии на возникновение аварии, то только в том смысле, в каком мы уже говорили раньше. Не будь этих нарушений, невозможно было бы работать, и реактор был бы остановлен аварийной защитой, не позволив провести запланированные работы (снятие вибрационных характеристик и испытание выбега). Но есть три нарушения, они же, и неправильные действия, имеющие непосредственное отношение к аварии, и на них стоит остановиться подробнее.

Одним из основных неправильных действий и одновременно нарушением программы испытаний была работа реактора на малом уровне мощности 200 МВт вместо запланированного 700 МВт. Помимо того, что на такой мощности, реактор и КМПЦ работают неустойчиво, требуя повышенного внимания со стороны операторов и интенсивной работы систем регулирования, этот режим был ещё и опасен. При большом расходе теплоносителя, создаваемого 8-ю ГЦН, включёнными согласно программе испытаний, температура в контуре циркуляции приближалась к температуре кипения с возможностью возникновения кавитации, срыву циркуляции и нарушению охлаждения активной зоны реактора. Даже если бы реактор не был взрывоопасен и не обладал большим положительным ПКР, это могло бы привести к серьёзной аварии связанной с пережогом и разрушением твэл.

Как не странно, работа на мощности 200 МВт не была запрещена регламентом эксплуатации. Более того она была предусмотрена как ступень при выходе реактора на мощность после длительного останова, и время нахождения на этой ступени ограничивалось не сверху, а снизу (не менее 2-х часов). Ограничивался только расход теплоносителя, который 26-го апреля 1986 г. был превышен.

Самым впечатляющим нарушением, в котором обвиняется персонал, является, несомненно, блокировка аварийной защиты АЗ-5 по отключению 2-х ТГ. Интересно, что само по себе отключение этой (технологической) защиты не было на самом деле никаким нарушением регламента, более того в специальной инструкции по работе с блокировками предписывалось вводить эту защиту при пуске первого и выводить перед остановкой последнего турбогенератора. Другое дело, что это отключение защиты было нарушением в какой-то степени программы испытаний, в которой, правда, ничего прямым текстом о заглушении реактора не говорилось, но по содержанию и смыслу программы было ясно, что реактор должен быть остановлен по сигналу АЗ-5 в начале выбега.

Оставив реактор на мощности, эксплуатационный персонал допустил большую ошибку, и она несомненно могла бы считаться причиной аварии, если бы не одно но... Зададимся вопросом: а что было бы, если бы кнопка АЗ-5 была нажата одновременно с началом выбега, так как это и собирались сделать, если верить руководителю испытаний А.С. Дятлову (, стр. 39), но почему-то не сделали? А было бы тогда вот что, реактор, скорее всего, взорвался бы точно так же, как это и произошло в действительности, но только на 35 с раньше. Ведь условия для такого развития событий были к началу выбега уже подготовлены всей работой в течение часа, предшествующего аварии.

Так что же такого, необычного, сделал эксплуатационный персонал в течение этого часа, что взрыв реактора стал неотвратимым? Ответ на это даётся крайне простой и столь же удивительный: они нарушили технологический регламент и работали с малым оперативным запасом реактивности (ОЗР). Заметим, что ОЗР это не реактивность, которая непосредственно отслеживается по изменению мощности. Это параметр, характеризующий гипотетическое состояние реактора: какая в нём появится реактивность, если извлечь полностью все стержни регулирования. Разумеется, сделать это невозможно, и определить ОЗР можно только расчётным путём, проведя физический расчёт реактора. Кроме того этим параметром невозможно непосредственно управлять, управлять можно стержнями регулирования, перегрузкой ТВС и ДП, а ОЗР устанавливается при этом сам нейтронно-физическими процессами, протекающими в реакторе. И наконец, ОЗР в переходных режимах (при любых изменениях мощности реактора или тепло-гидравлических параметров) сильно и быстро меняется.

Как же это может быть, что такой достаточно абстрактный, трудно отслеживаемый и непосредственно не наблюдаемый параметр определяет фатальным образом ядерную безопасность реактора, и почему? Из того, что было сказано раньше про аварийную защиту, становится ясно почему. Малый (близкий к нулю) ОЗР требует, чтобы все регулирующие стержни были почти полностью извлечены из реактора, а в этом состоянии аварийная защита РБМК-1000 теряет свои функции и вместо заглушения разгоняет реактор. Давайте посмотрим, что же по этому поводу говорят правила ядерной безопасности и регламент эксплуатации?

Регламент эксплуатации

Правила ядерной безопасности ПБЯ-04-74, действовавшие на момент аварии, об ОЗР не говорят абсолютно ничего. И даже само словосочетание «запас реактивности» во всём этом документе встречается только один раз, в разделе «Основные понятия, определения и терминология» при определении термина «максимальный запас реактивности», который, впрочем, тоже нигде дальше не используется. Уже одно это означает, что либо документ никуда не годится, либо ОЗР не является параметром, важным для безопасности. То, что ОЗР не считался до Чернобыльской аварии параметром, определяющим ядерную безопасность реактора РБМК-1000, достаточно очевидно. Отсутствовал постоянный автоматический контроль этого параметра, не формировались предупредительные и аварийные сигналы при его выходе за допустимые пределы, не срабатывала по этому параметру аварийная защита. Для того чтобы получить значение ОЗР, необходимо было заказать физ. расчёт дежурному инженеру по вычислительной технике и ожидать 5...10 мин. пока его принесут на пульт управления. Последний такой расчёт был заказан за 1,5 мин. до взрыва, и получить его результаты операторы не успели, но уже после аварии по сохранённой записи исходных данных на магнитной ленте расчёт был проведён, и ОЗР оказался в два раза ниже разрешённого предела.

Отсутствовало какое-либо упоминание о ядерной опасности малого ОЗР и в регламенте эксплуатации. Регламент запрещал работу с запасом реактивности менее 15 стержней РР. Но давайте посмотрим, почему он это делал и как. Этот запрет в регламенте упоминается дважды: в главе 6 при описании порядка подъёма мощности реактора после кратковременной остановки энергоблока и в главе 9, посвящённой работе реактора на постоянном уровне мощности. В этой главе в 33-х её параграфах для всех более или менее значимых параметров энергоблока (каждому посвящён отдельный параграф) подробно описывается, в каких они должны находиться пределах. Там где это необходимо, сказано, как это соответствие регламенту определяется. Для некоторых (комплексных) параметров дополнительно разъясняются разрешённые ситуации. В следующей, 10-й главе «Действия персонала при отклонениях параметров от нормальных» в 27-ми параграфах (с большим количеством подпунктов каждый) подробнейшим образом описываются все необходимые действия по каждому из параметров.

Так вот, во всём этом тексте нет ни слова об оперативном запасе реактивности. Ни как определять, находится ли он в допустимых пределах, ни что и как делать, если он за эти пределы вышел. Вообще ничего. Нет такого контролируемого параметра! ОЗР упоминается только в преамбуле главы 9. Вот, что там написано:

На номинальной мощности в стационарном режиме величина оперативного запаса реактивности должна составлять не менее 26...30 стержней.

Работа реактора при запасе менее 26 стержней допускается с разрешения главного инженера станции.

При снижении оперативного запаса реактивности до 15 стержней реактор должен быть немедленно заглушён.

Научное руководство станции должно периодически (1 раз в год) рассматривать конкретные условия устойчивого поддержания полей энерговыделения на данном блоке и при необходимости пересматривать их в сторону ужесточения по согласованию с Научным руководителем и Главным конструктором.

Из этого текста следует, что опасность, заставляющая немедленно заглушать реактор, проистекает из влияния ОЗР на устойчивость нейтронного поля в активной зоне. И такое влияние действительно есть, неустойчивость нейтронного поля это то, с чем оператор, управляющий реактором, практически постоянно имеет дело. Нейтронное поле непосредственно контролируется датчиками внутриреакторного контроля реактора и их показания непрерывно поступают на мнемотабло, расположенное перед оператором, а также в систему предупредительной (и аварийной) сигнализации. Неустойчивость нейтронного поля имеет чётко определённую количественную характеристику τ 01 – период вращения азимутальной гармоники. Так почему же не этот непосредственно наблюдаемый параметр служит сигналом для немедленного заглушения реактора, а какой-то ОЗР, от которого к тому же неустойчивость зависит неоднозначно. Она зависит от общего наличия любого поглотителя в активной зоне, а не только и не столько от погружения стержней регулирования. И почему же тогда кроме этого косвенного упоминания в преамбуле главы 9 в регламенте нет ни слова о неустойчивости нейтронного поля в РБМК-1000.

Ленинградская авария

А говорить авторы регламента не хотят об аварии, произошедшей в 1975 г. на Ленинградской АЭС. Эта авария 1975-го года по чисто внешним признакам очень похожа на чернобыльскую 1986-го года. Точно также она произошла ночью, точно также в работе перед этим находился 1 турбогенератор, и точно также мощность реактора была на уровне 50% от номинала. Точно также перед аварией мощность (из-за ошибки оператора) провалилась до нуля, и точно также её стали сразу после этого поднимать. Пока её поднимали в течение 3-х часов запас реактивности за счёт отравления ксеноном уменьшился с 35 до 3,5 стержней РР.

Но есть и различия. На ЧАЭС авария произошла при остановке реактора на ППР, а на ЛАЭС наоборот при выводе реактора после ППР на номинальную мощность. На ЧАЭС аварийный процесс начался на стационарном уровне мощности 200 МВт и протекал в считанные секунды, разрушив полностью весь реактор. На ЛАЭС аварийный процесс проходил в течение десятков минут (а то и часы) во время подъёма мощности с нуля до 1700 МВт, разрушил (или повредил) около 30 ТВС и всего только один канал был разрушен. В чернобыльской аварии существенную роль играли тепло-гидравлические процессы нестабильности во внешнем контуре охлаждения реактора (КМПЦ), и значительно меньшую – нейтронно-физическая нестабильность в самой активной зоне. В аварии на ЛАЭС это было наоборот.

Ещё одно отличие этих двух аварий состояло в принципиально различных обстоятельствах их расследования. Чернобыльская АЭС находилась в ведении Минэнерго, отвечавшего за его эксплуатацию, и расследование должно было носить как минимум межведомственный характер. А поскольку авария произошла на рубеже эпохи «гласности» и была слишком масштабным событием, то несмотря ни на какие секреты, почти все материалы расследования стали общедоступны. И об этой аварии практически всё известно до мельчайших подробностей.

Ленинградская АЭС находилась в ведении Минсредмаша, и авария произошла в эпоху тотальной закрытости. Расследовалась она как чисто внутриведомственное происшествие. Представители Минэнерго, которые уже готовились к началу эксплуатации таких же точно реакторов на Курской и Чернобыльской АЭС, не были допущены не то что к участию в расследовании, но даже к ознакомлению с материалами расследования. Поэтому никаких доступных объективных данных по аварии 1975 г. на ЛАЭС сейчас нет. Есть лишь то, что написал гл. конструктор РБМК в своей последней книге (, стр. 593) и воспоминания очевидцев (которые в основном предпочитают молчать). Тем не менее, опираясь на эти данные, характер аварии можно как-то себе представить.

Причиной и той и другой аварии являются одни и те же недостатки физики реактора и конструкции органов регулирования. Но они по-разному вели себя в обоих этих случаях. В случае Чернобыльской аварии «концевой эффект» на стержнях проявил себя непосредственно тем, что при попытке остановить реактор аварийная защита реактора ввела вместо отрицательной положительную реактивность. Это произошло за счёт синхронного движения практически всех стержней из верхнего положения. Начался неконтролируемый разгон, который пресечь невозможно, так как его вызвала сама аварийная защита. Большой положительный паровой коэффициент реактивности перевёл этот процесс в разгон на мгновенных нейтронах со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В случае Ленинградской аварии «концевой эффект» вызывал хаос в управлении реактором при попытке вывести его на мощность. И когда, в конце концов, это удалось сделать, то из-за сильной неравномерности распределения энерговыделения по активной зоне возник кризис теплообмена в ряде каналов, и произошли соответствующие разрушения. Роль положительного парового коэффициента реактивности была в создании нейтронно-физической неустойчивости, которая при наличии «хаоса» и привела к такой большой неравномерности. Вот как описывает этот хаос посторонний свидетель, стажёр с Чернобыльской АЭС .

«При подъёме мощности после останова, без воздействия оператора на изменение реактивности (не извлекая стержней), вдруг реактор самопроизвольно уменьшал период разгона, т.е. самопроизвольно разгонялся, другими словами стремился взорваться. Дважды разгон реактора останавливала аварийная защита. Попытки оператора снизить скорость подъёма мощности штатными средствами, погружая одновременно группу стержней ручного регулирования + 4 стержня автоматического регулятора, эффекта не давали, разгон мощности увеличивался. И только срабатывание аварийной защиты останавливало реактор».

На 3-ем и 4-ом блоках ЧАЭС (пущенных в эксплуатацию в 1981 и 1983 г. уже после этой аварии) графитовые вытеснители стержней АР были демонтированы и размещены в нижней части каналов СУЗ за пределами активной зоны.

По результатам расследования Ленинградской аварии, был проведён ряд мероприятий. Введена локальная система автоматического регулирования мощности реактора (ЛАР), увеличено общее количество стержней со 179 до 211, повышено обогащение урана с 1,8% до 2,0% и др. Но все эти мероприятия были направлены исключительно на борьбу с внутренней неустойчивостью нейтронного поля в активной зоне. И даже введение в регламенте ограничения на величину ОЗР в 15 стержней РР преследовало именно эту цель. Ни о каком концевом эффекте на стержнях и влиянии его на эффективность аварийной защиты не было речи. Возникает вопрос. Что, гл. конструктор и научный руководитель не смогли или не захотели глубоко, до самого конца разобраться в том «хаосе» и представить себе к каким катастрофическим последствиям могут привести опасные «особенности» конструкции и физики реактора? Видимо, этот вопрос теперь навсегда останется без ответа.

А как, интересно, относился ко всей этой ситуация с регламентом и аварийной защитой надзорный орган, призванный следить за соблюдением требований ядерной безопасности? Госатомнадзор, выпустивший в 1974 г. «Правила ядерной безопасности атомных электростанций ПБЯ-04-74» , до 1984-го года являлся структурным подразделением Средмаша т.е. ведомства поставщика реакторов для АЭС. Таким образом, создатели и разработчики сами же и определяли требования к ядерной безопасности своих реакторов. Давайте посмотрим, что из этого получилось.

Правила ядерной безопасности

Самая страшная авария для ядерного реактора – неконтролируемый разгон на мгновенных нейтронах. В «Правилах» этого не сказано, видимо потому, что считалось: такое произойти не может, если будет выполнено всё что в «Правилах» написано. Но читая этот документ, мы не находим в нём самого главного, что делает разгон на мгновенных нейтронах невозможным, а именно требования, чтобы быстрый мощностной коэффициент реактивности был отрицателен. И с удивлением обнаруживаем, что вообще такого понятия, как быстрый мощностной коэффициент там нет. А что же есть?

Есть ничем не примечательный пункт 3.2.2 в одном из разделов «Правил» среди множества других пунктов требований к конструкции и характеристикам активной зоны. Это даже не требование, а скорее пожелание, касающееся не быстрого, а полного мощностного коэффициента.

При проектировании реактора следует стремиться к тому, чтобы полный мощностной коэффициент реактивности не был положительным при любых режимах работы АЭС.

Чтобы этот пункт 3.2.2 не выглядел уж совсем абсурдным, он заканчивается следующим текстом:

Если полный мощностной коэффициент реактивности в каких-либо эксплуатационных условиях положителен, в проекте должна быть обеспечена и особо доказана ядерная безопасность реактора при работе в стационарных, переходных и аварийных режимах.

Так как по этому наиважнейшему для ядерной безопасности вопросу ничего в ПБЯ больше не сказано, то получается, что разработчик сам должен проявлять инициативу. Мало того, что он должен выискивать режимы и ситуации, в которых мощностной коэффициент может стать положительным, и он должен обеспечить безопасность в этих случаях. Он ещё сам же должен придумать, как требуемое обеспечение безопасности обосновать и «особо доказать». Вряд ли найдётся такой разработчик, который будет искать себе на голову подобных приключений. Куда проще посчитать, что таких режимов, где коэффициент положителен, нет, и тогда ничего никому обосновывать и доказывать не нужно. Так гл. конструктор РБМК-1000 и поступил, сделав взрывоопасный реактор. Но он при этом ничего не нарушил, он ведь не знал (пока не произошла авария), что мощностной коэффициент может оказаться положительным!

Хорошо, допустим, что чего-то главный конструктор не знал, о чём-то научный руководитель не догадался, и всякое может с реактором случиться. Но именно на такой случай на всех реакторах предусмотрена аварийная защита «SCRAM», которая осуществляет «быстрое гашение цепной реакции, а также поддержание реактора в подкритическом состоянии» (п. 3.3.1. ПБЯ-04-74), причём делать это она должна «при любых нормальных и аварийных условиях» (п. 3.3.5. ПБЯ-04-74) и в том числе обеспечивать «автоматический останов реактора при возникновении аварийной ситуации» (п. 3.3.21. ПБЯ-04-74). Много ещё чего сказано про аварийную защиту, но не сказано прямым текстом главного, само собой разумеющегося. Не сказано, что достигается всё это введением большой отрицательной реактивности, и ни при каких обстоятельствах аварийная защита, срабатывая, не должна вводить положительную реактивность.

И тогда нечего удивляться, что разработчик реактора РБМК-1000, создав такую, фантастическую, противоречащую здравому смыслу защиту, сейчас делает невинные глаза и не видит ничего особенного в том, что защита вместо заглушения разгоняет реактор, называя это свойство защиты, придуманным им научным термином: положительный scram-эффект (, стр. 556). И он может не обращать внимания на скромное примечание к пункту 3.1.6 «Правил» о том, что в техническом проекте АЭС в его специальном разделе «указываются все имеющиеся отступления от требований «Правил». Отступления должны быть обоснованы и согласованы с Госатомнадзором СССР». Разумеется, ничего этого сделано не было, и вся эксплуатационная документации на АЭС составлялась без учёта «мягко говоря» особенностей аварийной защиты.

Спустя 5 лет после аварии надзорный орган Госпроатомнадзор (уже дважды сменивший к этому времени и название, и свой статус) дал подробный анализ нарушения требований ядерной безопасности в проекте РБМК-1000 ( приложение I). Конечно, лучше поздно, чем никогда, но сделай он этот анализ своевременно и потребуй должных обоснований безопасности для принятых конструкторских решений, не было бы чернобыльской аварии.

Заключение

Непосредственной причиной чернобыльской аварии были ошибки, допущенные в конструкции реактора и в исследовании его физических характеристик, а также неправильные действия эксплуатационного персонала, позволившие этим ошибкам проявиться в полной мере. Всё это стало возможным из-за отсутствия должного государственного и общественного контроля безопасности в атомной энергетике.

Не может разработчик ядерных реакторов при всём своём желании осуществлять этот контроль сам над собой. Его деятельность по созданию экономичных и совершенных, с точки зрения научного творчества и инженерной мысли, объектов атомной энергетики находится в жёстком противоречии с ограничениями, возникающими из требований по их безопасной эксплуатации. И, тем не менее, так было, формально существовавший надзорный орган Госатомнадзор, на самом деле был всего лишь одним из подразделений ведомства, ответственного за разработку реакторов. Даже тогда, когда Госатомнадзор в 1984 г. был преобразован в самостоятельный «Государственный комитет СССР по надзору за безопасным ведением работ в атомной энергетике» (Госатомэнергонадзор), он сохранил неформальную, но полную зависимость от ведомства разработчика, Минсредмаша.

Иначе и не могло быть в той командно-административной системе управления промышленностью (и наукой), которая была в СССР. Минсредмаш это могучее ведомство, обеспечивавшее ядерную оборонную мощь страны, где были сосредоточены все научно-инженерные кадры и материально-технические ресурсы для проведения исследований и разработок в области ядерной физики и техники. Там и только там могли приниматься решения о том, что и как надо делать в области атомной энергетики. «Межведомственный научно-технический совет» по атомной энергетике состоял при НТУ (научно-техническое управление) министерства и возглавлялся директором института, подведомственного Минсредмашу (академиком А.П. Александровым). Ситуация начала меняться только в 1990 г.

Сразу после аварии были разработаны организационные и технические мероприятия на действующих реакторах РБМК-1000, сначала по устранению опасности от имеющихся ошибок в конструкции и физике реактора, а затем по исправлению самих этих ошибок. Повышение обогащения топлива с 2% до 2,4%, уменьшило соотношение ядер замедлителя и топлива и существенно снизило положительный паровой коэффициент реактивности.

Создана быстродействующая аварийная защита (БАЗ), где стержни перемещаются в каналах СУЗ с плёночным охлаждением, и каналы не заполнены водой, эффективность БАЗ составляет 2β и быстродействие 2,5 с. Все стержни СУЗ были заменены стержнями новой конструкции, исключающими столбы воды в нижней части каналов и имеющими более длинную поглощающую часть. Скорость ввода стержней была повышена, и время полного погружения стержней в активную зону уменьшено с 18 до 12 секунд.

Ликвидированы и все другие отклонения аварийной защиты от требований правил ядерной безопасности. Заведёны в систему аварийной защиты укороченные стержни УСП, не имеющие вытеснителей и вводимые в активную зону снизу. Внедрена новая программа расчёта оперативного запаса реактивности с цифровой индикацией его текущей величины на пульте оператора. Существенно улучшено информационное обеспечение рабочего места операторов и по ряду других параметров текущего состояния энергоблока. Выведение аварийной защиты по каждому из параметров фиксируется на специальном световом табло без какой-либо возможности вмешательства в его работу. Разработана система мероприятий по предотвращению больших аварий связанных с нарушениями целостности контура циркуляции. Существенно увеличена пропускная способность системы аварийного сброса парогазовой смеси из реакторного пространства при одновременном разрушении нескольких каналов. Теперь система справляется с одновременным разрушением до 9-ти каналов, предотвращая подъём верхней защитной плиты и разрушение реактора.

Проведена значительная корректировка проектно-эксплуатационной документации. Полностью переработан регламент эксплуатации, в нём даны чёткие требования по минимальному и стационарному запасам реактивности. Предписаны алгоритмы действий оперативного персонала при работе на малом уровне мощности. Сформулированы требования по работе персонала с аварийными защитами и по контролю за системами безопасности.

Радикальные перемены в деятельности надзорных органов начались в 1989 г с объединения атомного и общепромышленного надзора и образования на базе Госгортехнадзора и Госатомэнергонадзора единого государственном органа Госпроматомнадзор, и эти реформы продолжаются до сих пор путём то разделения то объединения. На сегодня ядерная и радиационная безопасность регулируется федеральной службой «по экологическому, технологическому и атомному надзору» (Ростехнадзор), входящей в состав Министерства природных ресурсов и экологии РФ. В 1990 г. взамен старых правил ядерной безопасности ПБЯ-74-04 были введены новые ПБЯ РУ АС-89, где требования по обеспечению безопасности и порядок его обоснования сформулированы значительно более определённо, и вряд ли кому удастся снова это испортить.

Существенные изменения произошли в системе подготовки и обучения эксплуатационного персонала. Важнейшей составляющей этой системы стало обучение на тренажёрах. В настоящее время каждая АЭС с РБМК-1000 имеет свой учебно-тренировочный центр, в состав которого входит полномасштабный тренажёр (натуральный БЩУ, управляющий в реальном времени математической моделью энергоблока, реализованной на мощных быстродействующих компьютерах).

Сейчас можно твёрдо сказать, что авария типа чернобыльской на АЭС с РБМК-1000 больше невозможна. И на этой оптимистической ноте можно было бы закончить, но настораживает поведение разработчиков. Их ещё можно было бы понять сразу после аварии, когда остро стоял вопрос об уголовной ответственности за содеянное. Но то, что они говорят спустя четыре года , а ещё того пуще, спустя 20 лет после аварии, и главное то, как они это говорят, наводит на грустные размышления. Не видно в их словах никакого чувства моральной ответственности ни за то, что создали взрывоопасный реактор, ни за то, что своевременно не приняли меры по устранению этих ошибок. Вместо этого явно прослушивается ещё доаварийный победный марш и всё то же чувство собственной избранности, с оттенком пренебрежительного отношения к широкой публике, которая ничего не понимает ни в физике реакторов, ни в атомной энергетике.

Список литературы:

1. Дмитриев В.М. Чернобыльская авария. Причины катастрофы. Журнал «Безопасность в техносфере», №1, 2010 г., стр. 38.
2. Медведев Г.У. Чернобыльская тетрадь (повесть 1987 г.) в книге «Ядерный загар». М.: Книжная палата, 1990.
3. Горбачёв Б.И. Чернобыльская авария . НиТ, 2002.
4. Дятлов А.С. Чернобыль. Как это было? М.: Научтехиздат, 2003 г.
5. Карпан Н.В. Чернобыль. Месть мирного атома. Днепропетровск: ИКК «Баланс-Клуб», 2006 г.
6. Чернобыльская авария: Дополнение к INSAG-1: INSAG-7 : Доклад Международной консультативной группы по ядерной безопасности. МАГАТЭ, Вена, 1993.
7. О причинах и обстоятельствах аварии на 4 блоке чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 г. Доклад Комиссии Госпроматомнадзора СССР. 1991 г.
8. Адамов Е.О., Черкашов Ю.М. и др. Канальный ядерный энергетический реактор РБМК. М.: ГУП НИКИЭТ, 2006 г.
9. Дмитриев В.М. Причины чернобыльской аварии известны. Фактические данные .
10. Доллежаль Н.А., Емельянов И.Я. Канальный ядерный энергетический реактор. М.: Атомиздат, 1980 г.
11. Анализ причин аварии на Чернобыльской АЭС путём математического моделирования физических процессов. Отчёт ВНИИАЭС, инв. №846, 1986 г.
12. Информация об аварии на Чернобыльской АЭС и её последствиях, подготовленная для МАГАТЭ. Атомная энергия, т. 61, вып. 5, 1986 г. стр. 301.
13. Итоговый доклад о совещании по рассмотрению причин и последствий аварии в Чернобыле, Серия изданий по безопасности, № 75-INSAG-1, МАГАТЭ, Вена (1986).
14. Правила ядерной безопасности атомных электростанций. ПБЯ-04-74. Атомиздат, 1974 г.
15. Как готовился взрыв Чернобыля . Воспоминания В.И. Борца.
16. Калугин А.К. Сегодняшнее понимание аварии. Журнал «Природа», №11, 1990 г.

В ночь на 26 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС), расположенной на территории Украины (в то время Украинской ССР) на правом берегу реки Припять в 12 километрах от города Чернобыля Киевской области, произошла крупнейшая в истории мировой атомной энергетики авария.

Четвертый энергоблок ЧАЭС был запущен в промышленную эксплуатацию в декабре 1983 года.

На 25 апреля 1986 года на ЧАЭС было намечено проведение проектных испытаний одной из систем обеспечения безопасности на четвертом энергоблоке, после чего реактор планировалось остановить для проведения плановых ремонтных работ. В ходе испытаний предполагалось обесточить оборудование АЭС и использовать механическую энергию вращения останавливающихся турбогенераторов (так называемого выбега) для обеспечения работоспособности систем безопасности энергоблока. Из-за диспетчерских ограничений остановка реактора несколько раз откладывалась, что вызвало определенные трудности с управлением мощностью реактора.

26 апреля в 01 час 24 минуты произошел неконтролируемый рост мощности, который привел к взрывам и разрушению значительной части реакторной установки. Из-за взрыва реактора и последовавшего пожара на энергоблоке в окружающую среду было выброшено значительное количество радиоактивных веществ.

Принятые в последующие дни меры по засыпке реактора инертными материалами привели сначала к уменьшению мощности радиоактивного выброса, но затем рост температуры внутри разрушенной шахты реактора привел к повышению количества выбрасываемых в атмосферу радиоактивных веществ. Выбросы радионуклидов существенно снизились только к концу первой декады мая 1986 года.

На заседании 16 мая правительственная комиссия приняла решение о долговременной консервации разрушенного энергоблока. 20 мая был издан приказ Министерства среднего машиностроения "Об организации управления строительства на Чернобыльской АЭС", в соответствии с которым начались работы по созданию сооружения "Укрытие". Возведение этого объекта с привлечением около 90 тысяч строителей продолжалось 206 дней с июня по ноябрь 1986 года. 30 ноября 1986 года решением государственной комиссии законсервированный четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС был принят на техническое обслуживание.

Выброшенные из разрушенного реактора в атмосферу продукты деления ядерного топлива были разнесены воздушными потоками на значительные территории, обусловив их радиоактивное загрязнение не только вблизи АЭС в границах Украины, России и Белоруссии, но и за сотни и даже тысячи километров от места аварии. Радиоактивному загрязнению подверглись территории многих стран.

В результате аварии радиоактивному загрязнению цезием-137 с уровнями выше 1 Ки/км 2 (37 кБк/м 2) подверглись территории 17 стран Европы общей площадью 207,5 тысяч квадратных километров. Существенно загрязненными цезием-137 оказались территории Украины (37,63 тысяч квадратных километров), Белоруссии (43,5 тысяч квадратных километров), европейской части России (59,3 тысяч квадратных километров).

В России радиационному загрязнению цезием-137 подверглись 19 субъектов. Наиболее загрязненными областями являются Брянская (11,8 тысяч квадратных километров загрязненных территорий), Калужская (4,9 тысяч квадратных километров), Тульская (11,6 тысяч квадратных километров) и Орловская (8,9 тысяч квадратных километров).

Около 60 тысяч квадратных километров территорий, загрязненных цезием-137 с уровнями выше 1 Ки/км 2 , находятся за пределами бывшего СССР. Загрязнению подверглись территории Австрии, Германии, Италии, Великобритании, Швеции, Финляндии, Норвегии и ряда других стран Западной Европы.

Значительная часть территории России, Украины и Белоруссии оказалась загрязненной на уровне, превышающем 5 Ки/км 2 (185 кБк/м 2). Сельскохозяйственные угодья площадью почти 52 тысячи квадратных километров пострадали от цезия-137 и стронция-90 с периодом полураспада в 30 и 28 лет соответственно.

Сразу же после катастрофы погиб 31 человек, а 600 тысяч ликвидаторов, принимавших участие в тушении пожаров и расчистке, получили высокие дозы радиации. Радиоактивному облучению подверглись почти 8,4 миллиона жителей Белоруссии, Украины и России, из них было переселено почти 404 тысячи человек.

Из-за очень высокого радиоактивного фона после аварии работа атомной станции была остановлена . После проведения работ по дезактивации зараженной территории и сооружения объекта "Укрытие" 1 октября 1986 года был запущен первый энергоблок ЧАЭС, 5 ноября — второй а 4 декабря 1987 года в работу был включен и третий энергоблок станции.

В соответствии с Меморандумом, подписанным в 1995 году между Украиной, государствами "большой семерки" и Комиссией Европейского Союза, 30 ноября 1996 года было принято решение об окончательной остановке первого энергоблока, а 15 марта 1999 года — второго энергоблока.

11 декабря 1998 года был принят закон Украины "Об общих принципах последующей эксплуатации и снятия с эксплуатации Чернобыльской АЭС и преобразования разрушенного четвертого энергоблока этой АЭС в экологически безопасную систему".

ЧАЭС перестала вырабатывать электроэнергию 15 декабря 2000 года, когда был навсегда остановлен третий энергоблок .

В декабре 2003 года Генеральная ассамблея ООН поддержала решение Совета глав государств СНГ о провозглашении 26 апреля Международным днем памяти жертв радиационных аварий и катастроф , а также призвала все государства-члены ООН отмечать этот Международный день и проводить в его рамках соответствующие мероприятия.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

26 апреля – День памяти погибших в радиационных авариях и катастрофах. В этом году исполняется 33 года с момента Чернобыльской катастрофы – крупнейшей за всю историю ядерной энергетики в мире. Выросло уже целое поколение, не заставшее эту ужасную трагедию, но в этот день мы традиционно вспоминаем о Чернобыле. Ведь только помня ошибки прошлого можно надеяться не повторить их в будущем.

В 1986 году на Чернобыльском реакторе №4 прогремел взрыв, и несколько сотен работников и пожарных пытались потушить пожар, горевший 10 дней. Мир окутало облако радиации. Тогда погибли около 50 сотрудников станции и пострадали сотни спасателей. Определить масштабы катастрофы и ее влияния на здоровье людей до сих пор трудно – только от рака, развившегося в результате полученной дозы радиации, умерли от 4 до 200 тысяч человек. Припять и окружающие районы еще несколько столетий будут небезопасными для проживания людей.

Спонсор поста: Паспарту . Багет оптом в Москве и оборудование для багетных мастерских.
1. Этот снимок Чернобыльской АЭС в Чернобыле (Украина) 1986 года, сделанный с воздуха, показывает разрушения от взрыва и пожара реактора №4 26 апреля 1986 года. В результате взрыва и пожара, который последовал за ним, произошел выброс огромное количества радиоактивных веществ в атмосферу. Спустя десять лет после крупнейшей в мире ядерной катастрофы электростанция продолжала работать из-за острой нехватки электроэнергии в Украине. Окончательная остановка электростанции произошла только в 2000 году. (AP Photo/ Volodymyr Repik)
2. 11 октября 1991 года при снижении оборотов турбогенератора № 4 второго энергоблока для последующего его останова и вывода в ремонт сепаратора-пароперегревателя СПП-44 произошла авария и пожар. На этом снимке, сделаном во время визита журналистов на станцию 13 октября 1991 года, видна часть рухнувшей крыши Чернобыльской АЭС, разрушенной пожаром. (AP Photo/Efrm Lucasky)
3. Вид с воздуха на ЧАЭС, после крупнейшая в истории человечества ядерной катастрофы. Снимок сделан через три дня после взрыва на АЭС в 1986 году. Перед дымовой трубой находится разрушенный 4-й реактор. (AP Photo)
4. Фото из февральского выпуска журнала «Советская жизнь»: главный зал 1-го энергоблока Чернобыльской АЭС 29 апреля 1986 года в Чернобыле (Украина). Советский Союз признал, что на электростанции произошла авария, но не предоставил дополнительной информации. (AP Photo)
5. Шведский фермер убирает зараженную через осадки радиацией солому через несколько месяцев после взрыва на ЧАЭС в июне 1986 года. (STF/AFP/Getty Images)
6. Советский медицинский работник обследует неизвестного ребенка, который был эвакуирован из зоны ядерной катастрофы в совхоз «Копелово» под Киевом 11 мая 1986 года. Снимок был сделан во время поездки, организованной советскими властями с целью показать, как они справляются с аварией. (AP Photo/Boris Yurchenko)
7. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Горбачев (в центре) и его супруга Раиса Горбачева во время беседы с руководством АЭС 23 февраля 1989 года. Это был первый визит советского лидера на станцию после аварии, произошедшей в апреле 1986 года. (AFP PHOTO / TASS)
8. Киевляне стоят в очереди за бланками перед проверкой на предмет заражения радиацией после аварии на Чернобыльской АЭС, в Киеве 9 мая 1986 года. (AP Photo/Boris Yurchenko)
9. Мальчик читает объявление на закрытой калитке детской площадки в Висбадене 5 мая 1986 года, на котором написано: «Эта площадка временно закрыта». Неделю спустя взрыва атомного реактора в Чернобыле 26 апреля 1986 года муниципальный совет Висбадена закрыл все детские площадки после обнаружения уровня радиоактивности от 124 до 280 беккерелей. (AP Photo/Frank Rumpenhorst)
10. Один из инженеров, работавших на ЧАЭС, проходит медицинский осмотр в санатории «Лесная поляна» 15 мая 1986 года, через несколько недель после взрыва. (STF/AFP/Getty Images)
11. Активисты организации по защите окружающей среды помечают железнодорожные вагоны, в которых находится зараженная радиацией сухая сыворотка. Фото сделано в Бремене, на севере Германии 6 февраля 1987 года. Сыворотка, которая была доставлена в Бремен для дальнейшей транспортировки в Египет, была произведен после аварии на Чернобыльской АЭС и подверглась заражению радиоактивными осадками. (AP Photo/Peter Meyer)
12. Работник скотобойни ставит штампы о пригодности на коровьих тушах во Франкфурте-на-Майне, Западная Германия, 12 мая 1986 года. Согласно решению министра по социальным вопросам федеральной земли Гессен, после взрыва на ЧАЭС все мясо стало подвергаться радиационному контролю. (AP Photo/Kurt Strumpf/stf)
13. Архивное фото от 14 апреля 1998 года. Работники Чернобыльской АЭС проходят мимо пульта управления разрушенного 4-го энергоблока станции. 26 апреля 2006 года Украина отметила 20-ю годовщину аварии на Чернобыльской АЭС, коснувшейся судеб миллионов людей, потребовавшей астрономических затрат из международных фондов и ставшей зловещим символом опасности атомной энергии. (AFP PHOTO/ GENIA SAVILOV)
14. На снимке, который был сделан 14 апреля 1998 года, можно видеть панель управления 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС. (AFP PHOTO/ GENIA SAVILOV)
15. Рабочие, принимавшие участие в строительстве цементного саркофага, закрывающий чернобыльский реактор, на памятном фото 1986 года рядом с незавершенной стройкой. Согласно данным «Союза Чернобыль Украины» тысячи людей, принимавших участие в ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, скончались от последствий радиационного заражения, от которого пострадали во время работы. (AP Photo/ Volodymyr Repik)
16. Высоковольтные башни неподалеку от Чернобыльской АЭС 20 июня 2000 года в Чернобыле. (AP Photo/Efrem Lukatsky)

17. Дежурный оператор ядерного реактора записывает контрольные показания на месте единственного работающего реактора №3, во вторник, 20 июня 2000 года. Андрей Шауман сердито ткнул в сторону выключателя, спрятанного под герметичной металлической крышкой на пульте управления реактора в Чернобыле - атомной электростанции, название которой стало синонимом ядерной катастрофы. «Это — тот самый выключатель, с помощью которого можно отключить реактор. За 2 тысячи долларов я разрешу любому нажать эту кнопку, когда придет время», – заявил тогда Шауман, исполняющий обязанности главного инженера. Когда это самое время пришло 15 декабря 2000 года, активисты-экологи, правительства и простые люди по всему миру вздохнули спокойно. Однако для 5800 работников Чернобыля это был день траура. (AP Photo/Efrem Lukatsky)

18. 17-летняя Оксана Гайбон (справа) и 15-летняя Алла Козимерка, пострадавшие в результате Чернобыльской катастрофы 1986 года, проходят лечение инфракрасными лучами в детской больнице «Тарара» в столице Кубы. Оксана и Алла, как и сотни других российских и украинских подростков, получивших дозу радиации, бесплатно лечились на Кубе в рамках гуманитарного проекта. (ADALBERTO ROQUE/AFP)

19. Фото от 18 апреля 2006 года. Ребенок во время лечения в Центре детской онкологии и гематологии, который был построен в Минске после аварии на Чернобыльской АЭС. Накануне 20-й годовщины Чернобыльской катастрофы представители «Красного Креста» сообщили, что столкнулись с нехваткой средств для дальнейшей помощи жертвам аварии на Чернобыльской АЭС. (VIKTOR DRACHEV/AFP/Getty Images)
20. Вид на город Припять и четвертый реактор Чернобыля 15 декабря 2000 года в день полной остановки Чернобыльской АЭС. (Photo by Yuri Kozyrev/Newsmakers)
21. Колесо обозрения и карусель в пустынном парке развлечений города-призрака Припяти по соседству с Чернобыльской АЭС 26 мая 2003 года. Население Припяти, которое в 1986 году составляло 45000 человек, было полностью эвакуировано в течение первых трех дней после взрыва 4-го реактора №4. Взрыв на Чернобыльской атомной станции прогремел в 1:23 ночи 26 апреля 1986 года. Образовавшееся в результате радиоактивное облако нанесло ущерб большей части территории Европы. По разным оценкам от 15 до 30 тысяч человек умерли впоследствии в результате облучения радиацией. Свыше 2,5 миллионов жителей Украины страдают от заболеваний, приобретенных в результате облучения, и около 80 тысяч из них получают пособие. (AFP PHOTO/ SERGEI SUPINSKY)
22. На фото от 26 мая 2003 года: заброшенный парк аттракционов в городе Припять, который находится рядом с Чернобыльской АЭС. (AFP PHOTO/ SERGEI SUPINSKY)
23. На фото от 26 мая 2003 года: противогазы на полу классной комнаты в одной из школ города-призрака Припять, который находится недалеко от Чернобыльской АЭС. (AFP PHOTO/ SERGEI SUPINSKY)
24. На фото от 26 мая 2003 года: корпус телевизора в номере одной из гостиниц города Припять, который находится недалеко от Чернобыльской АЭС. (AFP PHOTO/ SERGEI SUPINSKY)
25. Вид на город-призрак Припять по соседству с Чернобыльской АЭС. (AFP PHOTO/ SERGEI SUPINSKY)
26. На фото от 25 января 2006 года: заброшенная классная комната в одной из школ опустевшего города Припять недалеко от Чернобыля, Украина. Припять и окружающие районы еще несколько столетий будут небезопасными для проживания людей. По оценкам ученных, на полное разложение наиболее опасных радиоактивных элементов уйдет около 900 лет. (Photo by Daniel Berehulak/Getty Images)
27. Учебники и тетради на полу одной из школ города-призрака Припять 25 января 2006 года. (Photo by Daniel Berehulak/Getty Images)
28. Игрушки и противогаз в пыли в бывшей начальной школе покинутого города Припять 25 января 2006 года. (Daniel Berehulak/Getty Images)
29. На фото 25 января 2006 года: заброшенный спортивный зал одной из школ опустевшего города Припять. (Photo by Daniel Berehulak/Getty Images)
30. То, что осталось от школьного спортзала в покинутом городе Припять. 25 января 2006 года. (Daniel Berehulak/Getty Images)
31. Жительница белорусской деревни Новоселки, расположенной сразу за 30-километровой запретной зоной вокруг ЧАЭС, на снимке от 7 апреля 2006 года. (AFP PHOTO / VIKTOR DRACHEV) 33. 6 апреля 2006 года сотрудник белорусского радиационно-экологического заказника измеряет уровень радиации в белорусской деревне Воротец, которая находится в пределах 30-километровой зоны вокруг ЧАЭС. (VIKTOR DRACHEV/AFP/Getty Images)
34. Жительницы деревни Ильинцы в закрытой зоне вокруг Чернобыльской АЭС, около 100 км от Киева, проходят мимо спасателей МЧС Украины, которые репетируют перед концертом 5 апреля 2006 года. Спасатели организовали концерт самодеятельности к 20-й годовщине Чернобыльской катастрофы для более чем трехсот человек (в основном пожилых людей), вернувшихся на нелегальное проживание в деревни, расположенные в зоне отчуждения вокруг ЧАЭС. (SERGEI SUPINSKY/AFP/Getty Images) 37. Строительная бригада в масках и специальных защитных костюмах 12 апреля 2006 года во время работ по укреплению саркофага, покрывающего разрушенный 4-йреактор Чернобыльской АЭС. (AFP PHOTO / GENIA SAVILOV)
38. 12 апреля 2006 года рабочие сметают радиоактивную пыль перед саркофагом, закрывающим поврежденный 4-й реактор Чернобыльской АЭС. Из-за высокого уровня радиации бригады работают всего по несколько минут. (GENIA SAVILOV/AFP/Getty Images)